Убийства в Солтмарше. Убийство в опере
Шрифт:
Мойра замолчала и всхлипнула. Миссис Брэдли успокоила ее. Сказала, что учитель рисования мисс Феррис не убивал, что это дело рук злодея, ее давнего знакомого, который специально приехал издалека расправиться с ней.
После ухода Мойры она послала за Харствудом.
Поговорила с ним о том о сем, затем неожиданно спросила:
— Ты действительно думал, что убийца — мисс Клиффордсон?
Юноша покраснел.
— Только, пожалуйста, ей не говорите. Это было давно, в самом начале. А сейчас я так не думаю.
— Разумеется, я ей не скажу, — заверила юношу миссис Брэдли
В любом случае он и Мойра к убийству были непричастны. Теперь оставалось разобраться, — она улыбнулась только что придуманному каламбуру, — с «Приключениями славного мистера Смита» [21] .
Прежде чем послать за Смитом, миссис Брэдли просмотрела записи в блокноте, относившиеся к рассказу мисс Сули о встрече с Хелмом, когда он расспрашивал ее о школе, и она сказала, что там работает Келма Феррис. Этого Хелм, видимо, не знал. Еще миссис Брэдли перечитала записи, касающиеся убийства, остановив внимание на двух фрагментах.
21
Популярный в то время роман известного английского писателя Уильяма Джона Локка (1863–1930).
В первом значилось:
«Смит, Дональд, учитель рисования в старших классах. Имеет мотив для убийства Келмы Феррис. Она разбила небольшую глиняную фигуру Психеи, над которой он работал.
Примечание: Смит рассчитывал получить за работу двести пятьдесят фунтов. Это большие деньги для неизвестного (?) художника. Из первого разговора с Алкестой Бойл: «Смит не тот человек (то есть не ее возлюбленный). И я одолжила ему двести пятьдесят фунтов, чтобы он смог компенсировать потерю Психеи». Причем сказала она это сама, я даже не спрашивала (см. с. 15)».
Миссис Брэдли раскрыла нужную страницу. Там говорилось:
«В ответ на мой вопрос Дональд Смит признался, что действительно был очень зол (из-за статуэтки), но потом успокоился. Алкеста одолжила ему деньги, чтобы вернуть Аткинсону».
Миссис Брэдли кивнула и послала за Смитом.
— Должна предупредить вас, мой дорогой, — сказала она, когда он вошел, — что все сказанное вами может быть использовано как улика.
— Понимаю. — Смит медленно опустился в кресло и оперся левым локтем на спинку.
— Во-первых, мне хотелось бы знать, — продолжила миссис Брэдли, — сколько может стоить гипсовая статуэтка высотой около сорока сантиметров работы ныне живущего неизвестного художника?
— Не знаю, — ответил Смит. — Сколько художник запросит, столько и заплатите, если она вам действительно нужна.
— Но я готова выложить не больше тридцати фунтов.
— Вот как? А эта работа уже где-нибудь выставлялась?
— Нет. Она сделана по заказу, но заказчик, кажется, то ли куда-то уехал, то ли еще что. Скульптор сказал моей приятельнице, что надеется получить за нее двести фунтов или больше.
— Да он шутник.
— Вы так думаете? И в то же время убедили миссис Бойл, что ваша Психея, которую разбила мисс Феррис, именно столько и стоит.
Смит потер ладонью лоб.
— Такое было? Не могу вспомнить. Должно быть,
Миссис Брэдли посмотрела на него пронизывающим взглядом.
— Знаете, Дональд, вы меня просто восхищаете. Так держаться умеет не каждый. Расскажите, пожалуйста, о деле, относительно которого приходил к вам в день спектакля Катлер.
Смит томно прикрыл глаза. Казалось, еще чуть-чуть — и он заснет.
— Какой Катлер?
— Тот, которому вы пообещали двести пятьдесят фунтов за то, что он утопит миссис Хэмстед, — любезно сообщила миссис Брэдли.
— Ах, вот вы о чем, — оживился Смит. — Но меня к этому делу вам не удастся прицепить ни с какого боку. На свете существуют двое, созданные друг для друга, Фред и Алкеста, и соединиться им мешает несчастная алкоголичка, признанная душевнобольной, содержащаяся, как и положено, в сумасшедшем доме, окруженном живой изгородью, через которую пролезет и трехлетний ребенок. И вот однажды она как следует набралась и вышла прогуляться вокруг пруда. Ну и свалилась в воду. Спрашивается, какое к этому отношение имею я? Катлер — другое дело. Когда она появилась, вдрызг пьяная, ему оставалось просто чуть подтолкнуть ее в воду, а потом аккуратно прижать голову разветвленной палочкой. Не понимаю, почему таких больных выпускают гулять без сопровождения. И этим искушают убийц, подобных Катлеру.
— А как вы на него вышли? — с добродушным видом поинтересовалась миссис Брэдли.
— Дал объявление, — с улыбкой ответил Смит. — Примерно следующего содержания: «Приглашаются оправданные судом убийцы, желающие заработать двести пятьдесят фунтов». В газетах решили, что это какой-то тайный шифр или нелепая шутка. Но поскольку закону это не противоречило, а деньги есть деньги, то объявление напечатали. И на него в конце концов отозвался этот самый Катлер.
— А если бы вашим объявлением заинтересовалась полиция?
— Я бы сказал, что пошутил. Сделал это на пари. И мне бы поверили. Кроме того, я выбрал правильные газеты. Не какой-то низкопробный мусор, а солидные, выходящие каждое утро. Объявление появлялось целых две недели, и никто не задавал никаких вопросов.
— А потом он явился к вам под видом электрика. Но денег своих не получил?
— Да. Он немного загримировался. Не сильно, но достаточно, чтобы его не могли опознать по фотографии. Неглупо придумал. А насчет денег устроил шумную сцену, уж не помню, как там все было. Но я его успокоил. Пригрозил, что, если он не уйдет, я повешу на него убийство Келмы Феррис. Катлер был на территории школы как раз в это время, и они были знакомы.
— Значит, вы к тому времени знали, что Келма Феррис убита?
— Я никогда этого не отрицал, — произнес Смит, вновь напуская на себя томный, скучающий вид. — Но к ее убийству отношения не имею, и с этой стороны не стоит копать. Да, ответственность за гибель миссис Хэмстед я признаю, но ничуть об этом жалею. А кто расправился с бедной Келмой, это уж вы распутывайте.
— А вы знаете, что мистер Хэмстед с тех пор даже не подходит к Алкесте Бойл? Я полагаю, его мучает совесть, которая у вас, кажется, отсутствует.