Убийственная красота
Шрифт:
— Плохо, — вздохнул Меркулов. — Что ж, повинную голову меч не сечет. Что дальше делать будем? В принципе мы можем закрыть дело. Статья пятая УПК: «возбужденное уголовное дело прекращается в отношении умершего…»
— Что ты мне УПК цитируешь? Думаешь, я его забыл? Кроме исполнителя есть соучастники преступления. Заказчик, наводчик и так далее.
— Я все понимаю. Но ты так не хотел браться за это дело, бегал ко мне, кричал, что я заставляю тебя, «важняка», заниматься дрязгами, перетряхивать чужое грязное белье. Ты даже говорил, что у тебя
— А теперь встало!
— Поздравляю! С чем связаны перемены?
— Потому что я уверен, что заказчик сам Литвинов. Уверен, понимаешь? Поэтому он Круглова так успешно и сократил до горстки пепла. Хорошенькие сыновья у друзей нашего генерального…
— Ты это брось! — замахал руками Меркулов — Сын за отца не отвечает. То есть в данном случае наоборот. Ты мне, дураку старому, объясни, зачем Литвинову покушаться на себя? На Климовича?
— Это акция против Нестерова, факт! Мешает Нестеров Литвинову!
— Я думал, наоборот: это Литвинов не дает работать Нестерову.
— Ну да. Это то, что на поверхности лежит. Но там внутри что-то другое. Уж очень хочет Марат Игоревич посадить профессора. Но зачем ему это нужно? Завладеть его делом? Это еще доказывать надо…
— Значит, будешь копать дальше?
— Буду копать. И хочу предупредить: Литвинов будет спускать на меня собак. Он мне уже пригрозил, что от дела меня отстранит.
— Ну-у, это он погорячился. Пока еще эти вопросы я решаю. Ты скажи, что будешь дальше делать?
— А мы как бы затихаримся. Мол, убийца найден. Следствие ищет заказчика. Не торопясь, нога за ногу. Будем продолжать прослушивать телефоны как Литвинова, так и Нестерова. И будем вести наружку и за Литвиновым, и за женой его, и за бабой его.
— Постой, это что, разные лица?
— Да, разные. Я горю желанием допросить Марину Литвинову. Горю!! Но она на больничном. Сидит дома, как в камере-одиночке. А есть уже любопытные детали! Которые хотелось бы обсудить именно с ней.
— Ну-ка?
— Тот «жигуленок», что был замечен во дворе убитого, как раз тогда, когда там появился Круглов, то есть накануне вечером, — вычислили мы его. Вернулся из отпуска сосед Климовича, он несколько цифр номера запомнил. Плюс — показания консьержки из дома Литвиновых. Короче, эта «копейка» принадлежит соседу Литвиновых, одинокому старичку, который души не чает в нашей Марине Ильиничне. У нее на это транспортное средство есть доверенность. И консьержка из дома показала, что одиннадцатого, накануне покушения, Марина Ильинична брала его «жигуленок».
— Так вызывай Литвинову.
— Нет, Костя. Я подожду. Я затаюсь. А то и Литвиновой не станет раньше, чем мы успеем с ней по душам побеседовать.
Глава 23
Передышки в пути
Прошел месяц. Октябрь нагрянул неожиданным холодом, словно без объявления войны сразу после лета пришла зима. Ночью термометр регулярно опускался ниже нулевой отметки.
Марина
Она вставала пятью минутами раньше, чтобы не разбудить Марата, которому утром на службу (а этому ублюдку Нестерову нет никакого дела до того, что человек работает), она брала трубку с собой на кухню и сидела там в ожидании неизбежного.
Марина прислонилась к оконному стеклу. Ну да, минус три градуса. Зима.
Марат лежал в постели неподвижно, мерно посапывая. Разумеется, он не спал. Разумеется, слышал телефонные звонки и сдавленные вопли Марины. Требования прекратить издевательства. Смешная женщина. Все! Поезд идет. Вагоны стучат. Передышки в пути не предусмотрены. Конечная точка маршрута — вот она, рядом. Потому что они все устали от этой телефонной игры. Не только та, для которой игра составлена, но и те, кто ее придумал и осуществлял.
Телефон взорвался трелью. И хотя она каждую ночь ждала этого момента, каждый раз он наступал неожиданно. Телефон визжал наглым, отвратительным звонком. Она включила трубку, прижала ее к уху.
— Я тебя, Литвинов, в порошок сотру, понял? — прорычал ненавистный мужской голос.
— Выродок! Я убью тебя! Если ты от нас не отстанешь, я тебя убью! — сдавленным голосом кричала Марина в трубку.
На кухню выскочил Марат.
— Что, Мариша? Что? Опять он?
Марина уронила трубку и разрыдалась.
— Я так больше не могу…
Марат прижал ее к себе.
— Подлец! Главное — снюхался со следователем. Этот Турецкий только его и слушает. А мои показания… — Марат махнул рукой.
— Как же так сделать, чтобы его сняли? Убрали? Пусть будет другой следователь!
— Это невозможно. Уж на что мой отец близок с… Ты же знаешь. Он звонил, говорил с Геннадием Михайловичем. Все как в вату. Тот только отмахивается: мол, Тамбов далеко. Что ты оттуда видишь? У меня, мол, все «важняки» орлы! И Турецкий орлее всех! Его, видишь ли, ценят на работе. И ничего мне с Нестеровым не сделать! Он так и будет сводить нас с ума!
— Я убью его, — тихо и твердо произнесла женщина.
— Кого? У него небось охрана. Он вооружен.
— Не Турецкого. Нестерова. Я убью Нестерова, — как заклинание повторила она.
— Господи, что ты говоришь? Тебе на улицу выходить нельзя. И вообще… это полный бред. Тогда уж я его убью. Я мужчина. Встречу его после работы. Он домой с работы пешочком ходит. Поздно, когда народу мало. Вот я его подстерегу и собью на машине к чертовой матери! Машину брошу, черт с ней. Спокойствие дороже! Номера только нужно перебить, заявить об угоне. Господи, Мариша! О чем мы говорим! До чего он нас довел! — Он сжал жену в объятиях. — Все это шутка, конечно. Но если весь этот кошмар будет продолжаться и если на него нет никакой управы…