Убийственная любовь
Шрифт:
– Я не задумывалась над этим. Мне казалось, что за год все уладится само собой.
Это был не тот ответ, которого я ждала.
– И Вы все уладили, правда? – ехидно спросил Костя. – Нет человека – нет проблемы.
– Ты считаешь, что это я его убила?
– У Вас был железный мотив.
– У моего мужа был железный мотив, – холодно поправила Костю Татьяна Викторовна. – А после его инсульта мотив исчез. Никто его сейчас не может привлечь. Он вне досягаемости и для правосудия, и для нас. А мне ничего не угрожает. Я не была за рулем. А свидетельствовать против мужа не обязана. И какой у меня мотив? Я правильно говорю, Анатолий? – обратилась она к Шмелеву.
– Абсолютно.
– Но это же Вы испортили
– Извини за грубость. Я не хотела, чтобы Света увидела эти кадры.
– Так кто же тогда убил Макса? – задал риторический вопрос Костя.
– Это мы постараемся узнать, – спокойно ответил ему Шмелев и тепло посмотрел на Светика. – А пока не стоит эти видео отдавать следователю. Иначе они ухватятся за эту улику, арестуют Татьяну Викторовну и закроют дело.
– Но мы обязаны это отдать! – возразил Костя.
Шмелев спокойно подошел к моему компьютеру.
– Что отдать? Вот это? – он неожиданно ловко удалил оба файла.
– Что Вы сделали?! – возмутился Костя. – Вы уничтожили улику!
– Какую улику? – удивился Шмелев, очищая компьютерную корзину.
Мы потрясенно переглянулись. Татьяна Викторовна с облегчение вздохнула и благодарно посмотрела на своего спасителя. Но ее благодарность не могла соперничать с полным восхищения и обожания взглядом Светика. Шмелев улыбнулся ей.
– Я же обещал защищать Вас. Надеюсь, что я об этом не пожалею.
Потрясенный наглостью молодого адвоката, Костя молча занял свое рабочее.
– Ну, если проблема решилась быстро и к радости всех сторон, может, я смогу немного поработать, – огрызнулся он. Я тоже была поражена методами, которыми пользовался Шмелев для защиты своих клиентов, однако бессильная злость моего сотрудника послужила мне некоторым утешением.
– Да, да – торопливо забормотала Татьяна Викторовна. – Не будем мешать. Пошли.
Она решительно направилась к выходу, но около двери вдруг остановилась и повернулась ко мне.
– Спасибо.
– За что? – удивилась я.
– За Светку.
И она быстро исчезла за дверью. Шмелев еще что-то тихо сказал Светику и вышел вслед за ней.
Мы дружно заняли свои рабочие места и сосредоточенно занялись работой. Разговаривать никому не хотелось.
– Толик узнал имя девушки, которую сбили мои родители, – грустно сообщила Светик, когда мы возвращались с ней домой. После окончания работы мне нужно было проведать Максима, и она вызвалась меня сопровождать. Я не сопротивлялась. Во-первых, Максим для меня был живым напоминанием того, что мне может угрожать. А во-вторых, в больнице он смотрел на меня глазами полными нежности, и это пугало еще больше. Все, что я ожидала получить от наших отношений, укладывалось в понятие «легкий флирт», и никакая «нежность» там не упоминалась. Но лицо Максима выражало что-то гораздо большее. К счастью, присутствие Светика лишало нашего раненого возможности поставить себя и меня в неловкое положение неудобными признаниями.
– И?
– Вовченко Ольга Сергеевна, двадцать три года. Я просила узнать, где ее похоронили, но Толик сказал, что с ее телом что-то не так. Его не отдали родным, а отправили на дальнейшую экспертизу.
Порыв холодного декабрьского ветра заставил меня поежиться. Я неосознанно отвернулась и вдруг увидела, что за нами на расстоянии двух кварталов движется белый автомобиль. Сердце подпрыгнуло к горлу, меня начала бить дрожь.
– А что с ним не так? – стуча зубами, хрипло спросила я, чтобы услышать голос моей подруги и немного отвлечься от панического страха, который сдавил горло.
– Толик еще не знает, но обещал завтра все выяснить. А почему ты дрожишь? Замерзла?
– Ты сегодня ночуешь у
Светик виновато покачала головой.
– Маме сейчас тяжело. Она думает, что я ее осуждаю.
– Разве это неправда?
– Не знаю. Наверное, больше жалею.
Я кивнула. Мне всегда везло. Единственный вечер, когда я была кровно заинтересована в Светкиной компании, она решила провести с матерью. А я не могла попросить ее остаться со мной. Не имела морального права сознательно подвергать ее опасности. Да и чем мне Светик могла помочь? Она мало походила на боксера-тяжеловеса.
Мы попрощались на остановке маршрутного такси и разъехались в разные стороны.
Ужас погнал меня сквозь холод к дому на предельной скорости. Назад я не оборачивалась. И без этого противная белая тень автомобиля стояла у меня перед глазами. А отдаленный звук работающего мотора был хорошо слышен на темной пустой улице.
Сцена из классического ужастика длилась до самого подъезда моего дома. Однако и после достижения заветного убежища мое испытание на прочность не окончилось. В подъезде отсутствовал свет. Даже не пытаясь вызвать лифт, я бросилась по ступеням вверх, с ужасом осознавая, как оглушительно стучат каблуки моих сапог по каменной лестнице. К дверям своей квартиры мне удалось подбежать уже в полуобморочном состоянии. Чтобы попасть ключом в замочную скважину, пришлось посветить себе сотовым телефоном. Неясный зеленоватый луч мобильного едва различимо осветил окружающее пространство и…крик застрял у меня в горле. У порога моей квартиры, скрючившись, сидел человек. Бросив на пол ключи и обронив телефон, я бросилась бежать к выходу. Но одолеть удалось только один пролет. Чьи-то руки схватили меня за плечи и резко повернули на сто восемьдесят градусов. Я открыла уже рот, чтобы закричать… Да так и застыла с открытым ртом.
– Лина, это я! – прошептал мне в кромешной темноте голос Дениса. – Где ты так долго была? Я уже пару часов тебя жду.
Я почувствовала, как от облегчения мои ноги становятся ватными, а на глаза наворачиваются слезы. Ничего себе эмоциональный стрессик! Чтобы не выдать своего состояния, я молча отстранила Дениса и направилась к своей двери.
– А теперь рассказывай, где ты был все это время! – потребовала я, когда мы удобно устроились на моей кухне. Света в доме по-прежнему не было, поэтому на кухонном столе воцарились зажженные свечи. Меня переполняло ощущение уюта и покоя. После перенесенного ужаса Денис казался воплощением безопасности и надежности и… меня прорвало. Вместо того, чтобы выслушать моего друга, я говорила и говорила, не в состоянии остановиться. Денис выдержал поток информации, который выплескивался на него, как истинный стоик – молча, только иногда задавая уточняющие вопросы. И его титаническое терпение, наконец, произвело надлежащий транквилизирующий эффект. Я успокоилась, окончательно обрела возможность трезво мыслить и, в результате, задавать вопросы. И первым был вопрос о девушке февраля с настенного календаря в его офисе.
– Я узнал в Нине девушку с календаря почти сразу, – он посмотрел на мое возмущенное лицо и лукаво улыбнулся – Прости. Хотел потрясти твое воображение. Думал, найду, привезу…
– Нашел? Привез?
Денис вздохнул.
– В модельное агентство я не ходил. Мне удалось фамилию ее мужа разузнать по Интернету, так же, как и о судебном процессе. Однако в отличие от тебя я решил искать не саму Нину, а адвоката, который защищал Федорова в суде. Для этого мне пришлось посетить редакцию газеты «Криминальная хроника», найти корреспондента, который освещал этот процесс. Поверь, мне пришлось достаточно потрудиться, чтобы его найти, так как этот человек уже в газете не работает. Мало того, он даже не живет в этом городе! Сразу после окончания судебного процесса ему сделали предложение, от которого он не мог отказаться!