Убийственная любовь
Шрифт:
– Ты имеешь в виду, что ему пригрозили?
– Не знаю, угрожали или нет, но работу ему предложили в дорогом журнале. Там он зарабатывает на порядок больше, чем в провинциальной газете.
– Ты его нашел?
– Да.
– И что он тебе рассказал?
– Он был очень осторожен. Старался отмахнуться от меня. Но кое-что мне узнать удалось.
Я затаила дыхание, предвкушая услышать страшную тайну.
– Если я понял тебя правильно, Марковский рассказал вам, что основным козырем обвинения был сфальсифицированный документ. То есть Федорова обвинили в невозврате долга и подделке подписи
Я согласно кивнула.
– Сам же корреспондент, который присутствовал на всех заседаниях суда, клялся, что для Федорова и юриста, который этот документ составлял, данные экспертизы были потрясением. Они были уверены, что выиграют это дело.
– То есть, они не сомневались в подлинности подписей? Значит, они видели, как эти подписи ставились?
– Похоже на то. В общем, этот процесс очень мутный. Кроме того, не совсем понятен сам факт кредита. Зачем Федорову понадобилась такая огромная сумма наличными? Почему он не мог воспользоваться счетами в банке?
– Шантаж?
– Думаю, если бы корреспондент знал это, мы с ним бы поговорить уже не смогли. Но он дал мне координаты фирмы, в которой работал нотариус, составлявший документ, некий Аристов Сергей Сергеевич.
– Он, действительно, скончался прямо в зале суда?
– Да, от инсульта сразу после оглашения результатов экспертизы. Но была еще одна деталь, которую не упоминали в газетах. У Аристова был молодой помощник и девушка-секретарь. Они должны были тоже выступать в качестве свидетелей. Однако защита так и не дождалась их появления в зале суда. Они оба исчезли.
– Ты думаешь, их убили? – вздрогнула я.
– Не знаю. Может, заплатили и спрятали, – пожал плечами Денис – Я завтра собираюсь съездить в эту контору. Может, они знают что-нибудь об этих ребятах.
Денис немного помолчал, задумавшись. В зыбком свете свечей он напоминал декабриста в изгнании. Его лицо было одухотворенным, глаза мягко блестели, будто он собирался читать стихи. Однако впечатление было обманчивым.
– И знаешь, что еще удивительно, – вполне прозаично продолжил он – После нашей встречи с этим корреспондентом у меня все время такое ощущение, что за мной следят.
Ощущение безопасности слетело с меня, как шелуха с фисташки, как и романтическое настроение. На душе снова стало тоскливо и тревожно. Я поежилась.
– Тебе холодно? – моментально отреагировал Денис.
– Тсс… – я вдруг услышала, какое-то шуршание возле входной двери, потом приглушенные шаги. Денис замер, потом беззвучно пробрался к выходу и прислушался. Шорох не повторился. У меня от ужаса на минуту остановилось дыхание. Денис вдруг резко отворил дверь и выглянул на лестничную клетку. Увы, в полной темноте ничего невозможно было рассмотреть. Никаких звуков также не прослушивалось.
– У тебя есть фонарик? – почему-то шепотом спросил мой друг.
– Я сейчас принесу свечу.
Но свеча не понадобилась. Едва я вынесла слабый колышущийся от движения огонек в коридор, вспыхнул свет, на секунду ослепив нас. На лестничной клетке было пусто. Рядом с дверью лежал листок бумаги. Я наклонилась и подняла его.
– Что там? – заглянул мне через плечо Денис.
Написанная детским корявым почерком печатными буквами записка гласила «Не хочешь, чтобы
Я закрыла дверь, погасила свет в комнате и подошла к окну. На противоположной моему дому стороне улицы мирно стоял белый автомобиль.
– Это они? – спросил меня, подошедший сзади Денис. Я, молча, кивнула головой. Говорить не хотелось.
– Я не понимаю. Кто это? Почему они так боятся, что мы найдем Нину? Чем мы можем кому-то помешать? Даже, если она знает что-то компрометирующее, как я могу кому-то повредить?
– А может, эти таинственные они не хотят, чтобы вы встретились, именно, потому, что каждая из вас отдельно безвредна, а вместе – можете представлять какую-то опасность? Возможно, у тебя есть нечто, ценности которого ты не осознаешь. А Нина могла бы тебя просветить?
– Подожди, – я попыталась рассуждать логически – и у меня в квартире, и у Макса все перевернули вверх дном. Я думала, что это Татьяна Викторовна искала видео. Но она утверждает, что копалась только в компьютерах на работе. Зачем ей нужно было обыскивать квартиры?
– Правильно, – задумчиво продолжил Денис – у тебя компа нет. Значит, искали информацию не на электронном носителе. Какая информация могла быть известна Нине?
– Не знаю, – я устало села на диван. – Я эту девушку не знаю, никогда ее раньше не видела.
– Зато Нина точно знала псевдо-Макса. Помнишь, как она испугалась, когда увидела его мертвым?
– Кто угодно испугался бы. Если помнишь, Сонька рассказывала, что только утром Нина о чем-то консультировалась у него. И вдруг спустя час, бац, – и он уже мертвый!
– Возможно, – согласился мой собеседник – Но, мне, все-таки, показалось, что они были знакомы. Поэтому я постараюсь отработать свою версию. И возможно, мне в этом могла бы помочь Нина. Давай решим так. Ты станешь послушной девочкой, и больше ни во что вмешиваться не будешь. Работа-дом – это твой маршрут. А я постараюсь все-таки найти госпожу Федорову. Если у кого-то возникнут подозрения, у меня очень простая причина ее искать – я в нее страстно влюбился, а она меня поманила и исчезла.
Даже виртуально этот сценарий вызвал у меня неодобрение. Денис заметил мое нахмуренное лицо и улыбнулся, потом немного замялся и, наконец, изрек.
– Ну, мне пора.
И он медленно, как будто через силу, направился к двери, а я перепуганным щенком поплелась за ним. Ужас, воплощением которого являлся белый автомобиль напротив окна, маячил перед моими глазами и очень мешал изображать лишенного эмоций биоробота. Я держалась до последнего мгновения. Однако у входной двери отчаянное желание любым способом задержать Дениса, помешать ему оставить меня в одиночестве страшном и враждебном мире, которым стала квартира, заставило совершить поступок, удививший меня саму. Я внезапно повернулась к Денису, обняла его и порывисто поцеловала в губы. «Если он сейчас покрутит пальцем у виска, я его пойму» – мелькнула виноватая мысль, а сердце попыталось проломить грудную клетку. Глаза Дениса удивленно округлились, но он меня не оттолкнул. Его руки невольно обняли меня за талию, а губы ответили на поцелуй, мягко и очень нежно.