Убийственная стрижка
Шрифт:
Мак откинулся на спинку кресла. Репортеры прекратили работу и пялились на спорщиков.
— Не знаю, Смитсониан. Уж очень ты страстно разглагольствуешь.
Одно это должно было послужить предостережением. Но Лейси в запале неслась дальше:
— Мужчины-дизайнеры дарят нам дурацкие прозрачные блузки и комбинашки вместо платьев. И отказываются пришивать карманы. Возьми хотя бы свой пиджак. — Лейси схватила пиджак шефа со стула. — Смотри: внешние карманы, внутренние карманы, так что можно не таскать за собой сумку. А как насчет женщин? — осведомилась она, швыряя ему пиджак. — Разве
От гнева Лейси задохнулась, но и это ее не остановило.
— А туфли? Лучше не начинать! Женская одежда по большей части неудобна, непривлекательна и неоправданно дорога! Нам следует писать о стиле, Мак. Согласись, новости моды — это вздор! Смехотворная чушь!
— Черта с два, — прорычал Мак. — Новости моды необходимы читателям. Называй это стилем, если тебе так нравится. И кстати, ты себя слышала? Считай, только что ты написала свою первую колонку. Дашь мне сорок строчек.
— Вашингтонцы не распознают стиля, даже если он укусит их в задницу.
Мак повернулся к своей газете и схватил недоеденный пончик, до того мирно покоившийся на бумажном полотенце поверх горы пресс-релизов и «Федерал реджистер»[23].
—Так кусайся, Лейси. Нечего их жалеть. Это твоя устрица. Проглоти ее. Пиши для этих твоих реальных женщин.
И, добавляя к нанесенной ране еще и оскорбление, Мак заставил Лейси пересесть за старый стол Мэрайи. Стол умершей женщины. Его еще населяли призраки личных вещей Мэрайи. Кроме того, он был известен читателям Мэрайи как «зона голубых волос». Лейси подкатила к зачумленному островку собственное кресло.
— Попробуй только поставить мне «кресло смерти», Мак! Это даже не эргономично!
«Мода в Вашингтоне? Кошмарный сон наяву».
Таков был заголовок первой колонки Лейси. На орехи досталось всем: дизайнерам, поставщикам готовой одежды, нелепо одетым теткам и мужикам-снобам.
Стуча по клавиатуре, Лейси жалела о том времени, когда у репортеров стояли печатные машинки. По крайней мере можно было выместить злобу на клавишах, выбивая мелодию в такт бешеной ярости, полыхавшей в сердце. Лейси рассчитывала, что, если начнет саботировать новые обязанности, ее быстренько освободят и можно будет вернуться к городской хронике. Рассчитывала и просчиталась. Не ожидала она и потока писем, авторы которых хвалили ее в первую неделю и проклинали во вторую. Мэрайя никогда не получала отзывов. Ни разу.
Судьба Лейси была решена.
Чем возмутительнее она себя вела, тем больше нравилась читателям. Она замахнулась на известных вашингтонцев, священных и не слишком священных «коров» и «быков».
«Серое — не цвет, а тропический циклон».
«Поищите профсоюзный лейбл[24], но не выставляйте его напоказ».
«Можете носить все, что хотите, но при этом не можете запретить людям смеяться».
«Преступления против моды» родились и отказывались умереть.
Должность обозревателя мод была не так уж плоха, но Лейси никогда бы этого не признала. «Преступления против моды» заняли твердую позицию: Лейси рвала и метала по поводу
И теперь Лейси пыталась выяснить правду об убийственной стрижке в самом центре репортерского шабаша.
Глава 11
После ленча Лейси заехала в «Стайлиттос», чтобы взять у Стеллы телефон компании, отмывавшей салон после убийства, и заодно сообщить, что героиней колонки на этой неделе будет Энджела Вудз. Энджи не исчезнет из памяти людей без нескольких газетных строк. Хотя... она так и не успела рассказать об этом Маку и ухитрилась только заработать внеочередное задание.
Кровопийцы. Как бы ты ни выкладывалась, редакторы постоянно требуют еще и еще.
«Стайлиттос» располагался кварталах в десяти от офиса: короткая поездка на такси или приятная прогулка. Лейси решила пройтись. Оказавшись в салоне, она замерла от удивления. Знакомые сиреневые стены были перекрашены в кремовый цвет. Кресла передвинули, поменяв места стилистов. Повсюду висели новые черно-белые постеры, и стеклянно-кирпичная перегородка отделяла зал от комнаты ожидания.
Стелла записывала заказ на стрижку и мытье головы с шампунем и кондиционером. Покончив с делами, она повела Лейси в маленькую заднюю каморку. Здесь было теплее, чем в остальных помещениях: горы полотенец подрагивали в горячем воздухе сушилки. Флаконами с шампунем и химикатами были уставлены все полки у дальней стены. Стелла схватила банку с кокой и уселась за маленький пластмассовый столик.
— Что-то случилось? — спросила Лейси, увидев, как та сунула руку под халат. — Ты все время чешешь живот.
— О нет. Просто только что сделала пирсинг пупка. Обалденная штука, но пока чешется. Хочешь взглянуть?
— Нет! — вырвалось у Лейси чуть позднее, чем следовало бы. Подол халатика взлетел вверх, и Стелла гордо предъявила свисавшее с пупка новое золотое колечко. И даже слегка дернула за блестящее украшение на случай, если Лейси чего-то не рассмотрела.
— Спасибо за то, что поделилась такими интимными подробностями, которые, честно говоря, мне знать совершенно ни к чему.
— Зато Бобби без ума, — ухмыльнулась Стелла.
Лейси вспомнила сцену в «Мадхат»: Стелла притягивала мужчин как магнит, и тогда к ней прилип какой-то парнишка.
— Бобби? Тот юный Купидон с мотоциклом?
— Кудрявый малыш. Знаешь, у него волосы вьются от природы. И блондин он натуральный. — Стелла подмигнула. — В общем, он меня уговорил. Да я и сама подумывала. В салоне я одна держалась до последнего. Угадай, где Бобби просит сделать следующий пирсинг? — Стелла многозначительно подмигнула Лейси.
— Для одного дня интимных подробностей более чем достаточно. Немедленно заткнись, или я ухожу, — предупредила Лейси.