Убийственно жив
Шрифт:
Николл остановил машину возле пыльного «форда-фиеста», фургоны остановились за ним.
Грейс по рации приказал одному свернуть за угол и прикрыть черный ход, доложив, когда будут на месте. Через две минуты он получил обратное сообщение.
Они вышли из машины. Грейс велел бригадам оставаться в машинах, пошел вниз по бетонным ступенькам мимо двух мусорных баков и грязного окна со спущенными жалюзи. Еще было светло, хоть и быстро темнело, поэтому отсутствие в окне света вовсе не означало, что там никого нет.
Облупленная
Резко постучал:
– Откройте! Полиция!
Никакого ответа.
Постучал еще громче:
– Полиция! Открывайте.
Велел Николлу вызвать бригаду и взломать дверь. Через несколько минут появились два крепких парня с длинным желтым круглым тараном.
– Прикажете действовать, шеф? – спросил один.
Грейс кивнул.
Парень размахнулся, ударил в стекло. К общему удивлению, таран отлетел без всякого результата. Следующий удар оказался таким же безуспешным.
Брэнсон с Николлом нахмурились.
– В детстве мало каши ел? – пошутил кто-то из коллег по бригаде.
– Пошел в задницу!
За дело взялся напарник, с виду покрепче, но тоже осрамился, не пробив панель.
– Черт побери! Тут бронированное стекло! – Он ударил в замок. Дверь едва дрогнула. Замахнулся снова и снова, но только пот выступил на лбу. – Видно, обезопасился от грабителей. – Парень оглянулся на Грейса.
– Наверняка советовался со знатоками из превентивного отдела, – вставил Нил Николл, демонстрируя редкий проблеск юмора.
Констебль подал всем знак отступить, изо всех сил нанес удар в середину двери. Створка подалась, брызнув щепками.
– Армированная, – угрюмо буркнул он и принялся наносить удар за ударом. Под деревом открылась стальная обшивка. Понадобился еще не один удар, прежде чем она прогнулась настолько, что в щель можно было пролезть.
Первыми внутрь нырнули четверо полицейских из вспомогательной бригады. Через пару минут один из них открыл изнутри искореженную дверь, доложив:
– Пусто, сэр.
Грейс всех поблагодарил и отпустил, объяснив, что на месте останутся только несколько сотрудников для осмотра помещения.
Надев латексные перчатки, он вошел в маленький темный подвал, застеленный потертым ковровым покрытием, заваленный деталями компьютеров, автомобильными журналами и инструкциями. Пахло сыростью.
В дальнем конце стоял стол с компьютером. Вся стена над ним была заклеена вырезками из газет и схематичными изображениями генеалогических древ. Справа была дверь в темный коридор.
Он прошел по нему, осторожно петляя, и оказался у старого вращающегося кресла перед компьютером. Увидев, что пришпилено к стене, замер на месте.
– Черт побери, – пробормотал стоявший за ним Гленн Брэнсон.
На
Грейс почти не замечал Брэнсона и остальных сотрудников, которые открывали и закрывали дверцы шкафов, выдвигали и задвигали ящики. Его внимание привлекла другая вырезка, приклеенная к стене липкой лентой. Первая страница вечернего выпуска «Аргуса» с крупным снимком Брайана Бишопа и его жены и маленьким суперинтендента Грейса. В колонке под фотографиями было красным обведено слово: «Злодей».
Он перечитал отрывок:
«Это особенно гнусное преступление, – заявил суперинтендент Грейс, возглавляющий следственную бригаду… – мы будем работать день и ночь, чтобы совершивший его злодей понес справедливое наказание».
Ник Николл внезапно взмахнул у него перед глазами каким-то документом в пластиковой обложке.
– Только что обнаружил. Он арендует гараж. Собственно, два. В Вестберн-Вилласе.
– Позвони нашим, – велел Грейс. – Пусть кто-нибудь заполнит еще один ордер, заверит в магистрате и доставит сюда. Да побыстрее!
Он снова уставился на обведенное красным слово.
– Эй, босс, лучше сюда взгляни! – окликнул его Гленн Брэнсон.
Грейс прошел по коротенькому коридорчику в спальню без окон, освещенную единственной голой слабенькой лампочкой, висевшей на шнуре над кроватью, аккуратно застеленной кремовым покрывалом.
На покрывале лежал длинный темный парик, усы, борода, черная бейсболка и темные очки.
– Господи Иисусе, – охнул он.
В ответ Гленн Брэнсон ткнул куда-то пальцем. Грейс оглянулся и заледенел.
На стене висели три моментальных снимка, сделанные, насколько он мог судить, телескопическим объективом.
На первом Кэти Бишоп в бикини, прислонившаяся к кокпиту на яхте. Изображение перечеркнуто большим красным крестом. На втором крупным планом лицо Софи Харрингтон на размытом фоне лондонской улицы. И тоже красный крест.
А на третьем Клио, выходящая из дверей брайтонского морга.
Без креста.
Грейс выхватил из кармана телефон, набрал домашний номер. Она ответила после третьего гудка.
– Клио, как ты там?
– Все в порядке. Лучше не бывает.
– Послушай меня, я серьезно.
– Слушаю вас, суперинтендент Рой Грейс. Ловлю каждое слово.
– Закрой входную дверь на замок и цепочку.
– Есть закрыть входную дверь на замок и цепочку, – повторила она.
– Сейчас же, немедленно, ладно? Я жду, не разъединяюсь.