Убийство-2
Шрифт:
— В ходе выполнения боевого задания погибло трое солдат. После этого в министерство поступило заявление от одного афганского военачальника о том, что в селении датские солдаты убили семью местных жителей.
— Этому человеку можно верить? — спросил Бук.
— Трудно сказать, когда речь идет об Афганистане, — пожал плечами Плоуг. — Бойцы Рабена, как один, утверждали, что им поступил призыв о помощи от некоего офицера. Они отправились выручать его и попали в засаду. Тот офицер убил семью афганцев. Военная
— Что заставило их изменить показания?
Плоуг нахмурился:
— Судя по всему, об этом их никто и не просил. А теперь все они мертвы. Кроме Рабена. Кстати, служба безопасности опять потеряла его. Кёниг выставил себя не в лучшем свете…
— Забудьте вы о Кёниге, — остановил его Бук. — Россинг знал, что в этом деле не все чисто. Надо работать дальше.
— Вряд ли Россинг признает это.
Вошла Карина.
— Вас хочет видеть одна журналистка, — сказала она.
Бук вскинул руки:
— У меня нет времени на интервью!
— Разумеется, есть, — улыбнулась она. — Я полночи искала на нее выходы. У нее свои счеты с Флеммингом Россингом. Думаю, вам будет полезно с ней пообщаться.
Плоуг озабоченно наморщил лоб и сделал глубокий вдох, приготовившись возражать.
— Она здесь. — Карина указала на дверь. — Пригласить?
Конни Веммер была высокой привлекательной женщиной около пятидесяти лет. Жемчужное ожерелье, длинные светлые волосы, элегантная блузка, модные синие джинсы — одевалась она слегка не по возрасту. От нее пахло сигаретами и — едва ощутимо — алкоголем.
Бук поднялся, когда она вошла, показал ей на стул и спросил:
— Итак?
Женщина вытянула скрещенные в лодыжках ноги.
— Я работала в пресс-службе Флемминга Россинга, — сказала она. — Но перед этим была настоящим журналистом. Вы можете проверить.
— Обязательно, — пообещал Плоуг.
— Ваша помощница, — она взглянула на Карину, — сказала мне, что вас интересует гильмендское дело двухлетней давности. Тогда я как раз работала в министерстве. Те обвинения пришли при мне, и именно я не допустила их публикации в прессе.
— А надо было публиковать?
— Смотря как вы к этому относитесь. В тот день, когда хоронили солдат и министр выступал с речью на церемонии, пришел факс.
Она поставила на колени сумку, достала оттуда пачку сигарет, взяла одну.
— Из Афганистана. Анонимный. В этом не было ничего необычного. Вы не возражаете, если я закурю?
— Здесь нельзя! — вскинулся Плоуг. — Это запрещено!
— Одну можно, — с улыбкой сказал Бук.
Конни Веммер закурила, благодарно взглянув на него. Карина подала ей блюдце в качестве пепельницы.
— Это было медицинское заключение из полевого
— Несоответствие? — удивленно переспросил Бук.
— Одна рука оказалась лишней, — пояснила она. — И она не подходила ни к одному из привезенных тел.
— То есть рука кого-то из гражданских? — спросил Плоуг.
— Это первое, что приходит в голову. Я передала факс заместителю министра, думая, что он займется этим. Ведь документ подтверждал показания солдат. Но…
Она глубоко затянулась и выпустила длинную струю дыма, не замечая, что он поплыл прямо в лицо шокированному Плоугу.
— Ничего не случилось.
Конни Веммер посмотрела на каждого из них.
— Я проверяла. Никто не предпринимал никаких действий в связи с этим факсом. Его даже не оказалось в архиве, и военный прокурор его не увидел.
— Я прошу вас рассказать об этом на заседании комитета по безопасности, — сказал Бук. — Оно начнется через полчаса.
Она невесело рассмеялась:
— Вы серьезно? Я давала подписку о неразглашении государственной тайны. За один только разговор с вами меня могут посадить в тюрьму.
— Я министр юстиции.
— А я журналист без постоянного места работы и едва свожу концы с концами. Извините. Если бы я могла обнародовать эти сведения, разве я пошла бы к вам? Да я бы уже давно написала разгромную статью.
Плоуг взял из ее дрожащих пальцев потухшую сигарету и вместе с блюдцем убрал подальше.
— Если вы пришли сюда, надеясь на сделку… — сказал он.
— Мне не нужна сделка! За кого вы меня принимаете? Я хочу, чтобы то дело пересмотрели. Уж слишком далеко зашло…
— Если вы отказываетесь говорить, я ничего не смогу сделать, — перебил ее Бук. — Мы попробуем поговорить с нашими юристами. Уверен, что закон о неразглашении государственной тайны предполагает исключения. Возможно, при определенных условиях…
— Не думаю, что Флемминг Россинг разделит вашу точку зрения на государственную тайну, — сказала Веммер. — И вообще, насколько я могу судить из газет, он здесь гораздо дольше, чем вы, Бук.
Он только улыбнулся на это замечание. Конни Веммер тем временем опять доставала что-то из сумки.
— Это вам, — сказала она, протягивая ему несколько мятых листов бумаги. — Тот факс. Я сделала ксерокопию, прежде чем отдать заместителю министра. Как будто знала, что когда-нибудь пригодится.
Три страницы. Очень подробное заключение. Бук сразу начал читать.
— Это все, что я могу сделать, — сказала Конни Веммер.
С этими словами она поднялась и вышла, оставив после себя запах сигарет.