Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II
Шрифт:
Но вот дня через три полковник Кобылинский принес во дворец известие, полученное от Керенского, что Семья должна запастись возможно большим количеством теплой одежды. Тогда всем стало ясно, что местом нового заключения избран не Крым, а какой-то совсем другой, холодный край - север Европейской России или Сибирь. Всем стало ясно, что предстоявшая Им перемена носит характер не перемещения, а ссылки, ссылки со всеми ее последствиями.
У всех сжалось сердце тоской, предчувствием…
Дети в этот день вечером, простившись на ночь с Родителями, горько плакали у Себя в Своей комнате. Теперь боль разлуки с Царским Селом почувствовалась сильнее, чем казалась при мысли о переезде в Крым. Жуть о неведомом грядущем и больше всего жуть за Отца прокрадывалась в Их души. Они
В этот вечер родители тоже долго пробыли вместе у Себя, тихо беседуя. О чем?.. Никто не знает и не узнает никогда.
«Мы готовы все перенести, если это нужно для блага России», - говорили Они. Но эта ссылка… нужна ли она для блага России?
И горячая, убежденная вера в волю Всевышнего Творца, вероятно, успокаивала Их сердца, утоляла Их страстную жажду блага любимой Родине, ясным ответом… Значит, нужна!
На другой день, собирая и укладывая Свои вещи, Государь и Государыня обратили Свое главное внимание на то, чтобы взять с Собой в предстоявшую Им далекую и суровую ссылку все то, что было Им особенно ценно и дорого, как реликвии Их религиозного понимания Своего служения Богу и Единородному Его Сыну Христу. Все, что было у Них из этой области Их святыни, все до мельчайшего пузырька со Святой водой, веточки, вывезенной из Святого места, все было Ими захвачено с собой в новое место заключения, и все это было впоследствии собрано в Екатеринбурге во время следственного производства, как брошенное, не представлявшее ценности для изуверов религии Лжи.
В смирении перед волей Всемогущего Небесного Отца Государь и Государыня нашли в Себе ясный, тихий, светлый луч утешения увидеть Самим и внушить Своим Детям и сопровождавшим Их в новую ссылку близким людям, что жизнь в этом далеком, неведомом и холодном Тобольске является заманчивой и желательной, так как даст Им возможность еще более насладиться теплом и уютом Своего семейного очага, Они утешали приближенных искренним уверением, что жизнь в Тобольске при современных обстоятельствах представляется Им более соответственной Их положению, чем жизнь в царскосельском роскошном Александровском дворце, где все окружающие привыкли к совершенно другому режиму, чем тот, которым подобает Им жить теперь. Но и Они, как и Дети, ясно чувствовали, что расстаются с Царским Селом навсегда.
30 июля, в день рождения Наследника Цесаревича, по просьбе Царской Семьи во дворец была доставлена из Знаменского собора особо почитаемая Августейшей Семьей чудотворная икона Знамения Божией Матери и перед ней был отслужен молебен как по случаю Семейного прадника, так и напутственный перед предстоявшей далекой дорогой.
Перед самым началом службы во дворец приехал тогдашний командующий Петроградским военным округом поручик Кузьмин в сопровождении никому не известного полковника и какого-то штатского типа, чрезвычайно грязно одетого, с грязными немытыми руками и лицом, но который держал себя, однако, чрезвычайно развязно как с самим командующим войсками, так и со встречавшими чинами охраны. Этот штатский всем протягивал свою грязную руку и каждому представлялся: «Позвольте представиться. Тоже сидел в Крестах». Под предлогом поверки караула, Кузьмин со своими спутниками явился во дворец и, спрятавшись в комнате, обращенной дверью в коридор, имел терпение целый час ждать пока кончится служба, чтобы хотя бы издали посмотреть на Царскую Семью, когда Она будет возвращаться с молебна коридором к Себе наверх.
31 июля, в день, назначенный для отъезда, в 11 часов вечера во дворец приехал Керенский. Поезд с Царской Семьей должен был отойти в час ночи на 1-14 августа, но рабочие Петроградского паровозного депо, узнав, для какой цели требуются паровозы, отказывались выпустить их из депо, и до 5 часов утра Керенскому, Макарову, Вершинину и Эртелю пришлось убеждать рабочих подчиниться распоряжению Правительства и выпустить паровозы.
Керенский, придя во дворец и узнав, что вся Царская Семья уже готова и в сборе, позвал Кобылинского и сказал ему.
«Ну, теперь поезжайте за Михаилом Александровичем.
«Я поехал, - рассказывает Кобылинский, - в автомобиле. Там я застал Бориса Владимировича, какую-то даму, Михаила Александровича с супругой и Его секретаря, англичанина Джонсона. Втроем (кроме шофера), т. е. Михаил Александрович, Джонсон и я поехали в Александровский дворец. Джонсон остался ждать в автомобиле, Михаил Александрович прошел в приемную комнату, где были Керенский и дежурный офицер. Втроем они прошли в кабинет, где был Государь. Я остался в приемной. В это время вбежал в приемную Алексей Николаевич и спросил меня: «Это дядя Мими приехал»? Я сказал, что приехал Он. Тогда Алексей Николаевич попросил позволения спрятаться за дверь: «Я хочу Его посмотреть, когда Он будет выходить». Он спрятался за дверь и в щель глядел на Михаила Александровича, смеясь, как ребенок, своей затее. Свидание Михаила Александровича с Государем продолжалось всего минут 10. Затем Он уехал».
Керенский сам определил штат придворных и прислуги, которые должны были сопровождать Царскую Семью и оставаться при Ней в Тобольске. Он все время, предшествовавшее отъезду, проявлял предупредительность и старался выполнять всякие мелкие пожелания членов Царской Семьи. В вечер отъезда он чувствовал себя как-то особенно беспокойно и много суетился, стараясь быть исключительно любезным и милым. Прощаясь с Царской Семьей, он усиленно повторял, что Семъя ни в чем не должна испытывать лишений, что внутренняя Их жизнь в Тобольске должна быть обставлена так же, как и Царском, что для этого личные средства Их Величеств остаются в Их полном распоряжении. Откланиваясь их Величествам, Керенский, как всегда, поцеловал протянутую ему руку Государыни, а Государю сказал: «До свидания, Ваше Величество».
Наконец, инцидент с паровозами был улажен и в 5 часов утра автомобили подали к подъезду. В первый сели Керенский с Кобылинским. Следом за ними в одном автомобиле вся Царская Семья. Ее эскортировал наряд конных драгун 3-го Прибалтийского полка, держа карабины упертыми прикладами в колени. Поезд был подан на Александровскую платформу Варшавской железной дороги. На перроне платформы никого, кроме отъезжающих не было. Когда все вошли в вагоны, на платформе остался провожающим один Керенский. Он махнул Эртелю рукой, и поезд медленно тронулся в путь. Было без десяти минут 6 часов утра 1-14 августа.
Так Мудростью Всевышнего Промысла, руководившей действиями людей вопреки их свободной воле, путь агонии Царской Семьи направлялся к тому великому служению Помазанника Божья своему народу «до конца», который может явиться светочем к воскресению Великой Державной России во Христе.
Приложение
ОТ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Граждане!
Временный Комитет членов Государственной Думы, при содействии и сочувствии столичных войск и населения, достиг в настоящее время такой степени успеха над темными силами старого режима, который позволяет ему приступить к более прочному устройству исполнительной власти.
Для этой цели Временный Комитет Государственной Думы назначает министрами первого общественного кабинета следующих лиц, доверие к которым страны обеспечено их прошлой общественной и политической деятельностью:
Председатель Совета Министров и министр внутренних дел князь Г. Е. Львов.
Министр иностранных дел П. Н. Милюков.
Министр военный и морской А. И. Гучков.
Министр путей сообщения Н. В. Некрасов.
Министр торговли и промышленности А. И. Коновалов.
Министр народного просвещения А. А. Мануйлов.