Убийство Царской Семьи

Дитерихс Михаил Константинович

По поводу ритуальных убийств существует обширная литература, берущая свое начало едва ли не со II века, когда еще сами евреи обвиняли первых христиан в ритуальных преступлениях. Бывали ли такие уродливые секты? Существуют ли они теперь? Это вопрос особого исследования. Во всяком случае давность этого вопроса не позволяет судить о нем поверхностно, и чем больше главного света проливалось бы на него, тем скорее истина стала бы известна миру. Вместо этого представители и защитники еврейского народа при каждом возникновении обвинения кого-либо из евреев в ритуальном преступлении подымают по этому поводу такой мировой шум, который, с одной стороны, разжигает лишь страсти спорящих сторон и не способствует этим установлению истины, а, с другой стороны, сами втягивают зачем-то в борьбу страстей имя всего еврейского народа. Так, например, едва возникло дело Бейлиса, как 813 раввинов

сочли нужным выступить с голословным протестом в возводимом на Бейлиса обвинении:

“Мы, раввины, посвятившие свою жизнь всестороннему изучению еврейской веры, ее письменности и устных преданий, протестуем с глубоким возмущением и негодованием против кощунственного обвинения и приемлем священный долг перед лицом Всемогущего Бога, Бога Израиля, и перед всем миром торжественно заявить:

Нигде, ни в Священном писании, ни в Талмуде, ни в комментариях к ним, ни в Зогаре, ни в Каббале, ни в каких-либо из произведений, имеющих хотя бы самое отдаленное отношение к еврейскому вероучению, ни даже в устных народных преданиях, нигде не содержится ни малейшего намека, который давал бы повод к подобному обвинению”.

Могут ли такие голословные заявления разуверить кого-нибудь, после того как более 1500 лет тому назад, по тем или другим причинам, создалось убеждение, что ритуальные убийства существуют. Даже по существу протест раввинов слишком слаб, так как при желании сама Библия дает много поводов усматривать существование в древнем Израиле убийств, очень приближающихся по свойствам к характеру ритуальных убийств (например, эпизод с убийством царем Давидом детей Рицпы: “и отдал их в руки Гаваонитян, и они повесили их на горе перед Господом. И погибли все семь; они умерщвлены в первые дни жатвы, в начале жатвы ячменя”. Это была искупительная жертва за посланный Богом голод). Разубедить словом тысячелетнюю молву нельзя, а между тем событие, касающееся одного еврея, оспаривается религией целого племени, именем целого народа и его Бога. Так как судебные процессы этого свойства крайне сложны и темны, не проливают полного света на истину, благодаря страстности, вносимой обеими сторонами, то в народной массе протесты, подобные приведенному, производят обратное впечатление - виновен не только Бейлис, но весь народ, который выступил на его защиту, и определенно и ясно ничего не доказал.

Защитники другого еврейского лагеря, противники раввинов, впадают в противоположную крайность; ими руководит основное отрицательное свойство еврейской нации, погубившее ее в социальных экспериментах, - колоссальное самомнение.

“Нравимся ли мы или не нравимся, - пишет по поводу заявления раввинов один из таких представителей, - это нам в конце концов совершенно безразлично. Ритуального убийства у нас нет и никогда не было; но если они хотят непременно верить, что “есть такая секта”, пожалуйста, пусть верят, сколько влезет. Какое нам дело, с какой стати нам стесняться? Краснеют разве наши соседи за то, что христиане в Кишиневе вбивали гвозди в глаза еврейских младенцев? Нисколько; ходят, подняв голову, смотрят всем прямо в лицо, и совершенно правы, ибо так и надо, ибо особа народа царственна, не подлежит ответственности и не обязана оправдываться даже тогда, когда есть в чем оправдываться. С какой же радости лезть на скамью подсудимых нам, которые давным-давно слышали всю эту клевету, когда нынешних культурных народов еще не было на свете, и знаем цену ей, себе, им? Никому мы не обязаны отчетом, ни перед кем не держим экзамена, и никто не дорос звать нас к ответу. Раньше их мы пришли и позже уйдем. Мы такие, как есть, для себя хороши, иными не будем и быть не хотим”.

Такого рода выступления представителей еврейского народа действуют на массу еще хуже, чем протесты вышеприведенного характера раввинов. “Иными не будем и быть не хотим”, - звучит вызовом и, при общей неприязни и ненависти к евреям, служит не убеждением, а маслом, подливаемым в огонь. Сам писавший эти строки останется в стороне; его слова, его бравада принимается массой как голос из еврейского народа и как свистнувший над толпою бич, подхлестнет ее на эксцессы против бедного еврейского люда, ни в чем не повинного.

Но приведенные слова защитника еврейского народа и вместе с тем противника примирительной тактики раввинов говорят еще и о другом:

“Иными не будем и быть не хотим”. Это приговор еврея историческому деятелю из Израиля. Это не случайно вырвавшееся заключение, в этих семи словах выражена сущность натуры древнего Израильтянина, но сохранившаяся неизменной с ветхозаветных времен до наших дней и приведшая его по историческому

пути от великого - в прошлом, к ничтожеству - в настоящем; страстность с горячностью, с одной стороны, и колоссальное самомнение с ложной гордостью - с другой.

“Иными не будем и быть не хотим” - не создает “царственности особы народа”, как, быть может, полагает высказавший это положение еврей, а служит лишь к унижению его, так как все остальные народы, культурно прогрессируя, вечно стремятся вперед, к усовершенствованию, к достижению высшей гармонии между природным духом народной массы и формой своего государственного строительства.

“Иными не будем и быть не хотим” - вероятно, с таким же самомнением, страстно горело в умах и сердцах и тех старейшин и книжников Израильского народа, которые оттолкнули протянутый им Христом хлеб жизни. Но они не только оттолкнули Его; они сумели сделать соучастниками своего преступления весь нынешний еврейский народ. В 33-м году по Р. X. небольшая кучка Иудейских руководителей совершила преступление и, отвергнув учение Христа, не признав Его Мессией, создала антихристианство. Приблизительно уже через 500 лет рассеянный по всему миру еврейский народ был весь антихристианским.

Первые христиане были все из еврейского народа. Куда же исчезли их потомки?…

Ведь только благодаря исключительной духовной силе этих евреев, разнесших свет Христова учения в мире, христианство смогло в течение первых 300 лет своего существования выдержать невероятные гонения, насилия и истребления и не только не погибнуть, но победить мир силою высшей любви и непоколебимой веры в истину Сына Божьего. Куда же исчезли потомки этих бесконечно могучих по духу евреев?…

Совершилась непостижимая мистерия, евреи-христиане исчезли с лица земли. В наше время народные массы убеждены в том, что Христа отверг еврейский народ. Так за преступление горсти евреев страдать может весь еврейский народ.

И так - во всем, всегда.

Что это? Промысел Божий или мрачная тайна сектантства?

Верующий в начало всего от Единого Бога имеет ответ в словах Ангела Уриела: “ты и того, что твое и с тобою от юности, не можешь познать; как же сосуд твой мог вместить в себе путь Всевышнего”.

“Еврейский вопрос” и большевистское учение в существе своего происхождения имеют одинаковое основание, исходят из одного корня - религии Лжи.

Это не та будничная, дешевенькая ложь, которая питает “еврейский вопрос” ритуальными преступлениями, извращенными толкованиями положений Талмуда, Каббалы и Зогары; это не та демагогическая ложь, которой полна деятельность советских главарей и которой насыщаются их речи, законы, книги, газеты, дабы прикрыть несостоятельность бездушного большевистского учения. Это та мировая, материалистическая, историческая ложь, которая с древнейших времен существования человека вовлекла его в борьбу с Божественностью всякого начала на земле. Это та ложь, которая в большевизме сплетает в одно учение идеи коммунизма с насилием, зверством и беспредельной кровавой местью, а в “еврейском вопросе” - христианскую заповедь любви с израильским заветом - “око за око и зуб за зуб”. Это та Ложь, о которой Христос предупреждал своих учеников: “ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить, что это Я и многих прельстят”.

Это Ложь, претворяющая на земле Божественные и Христовы начала социальных человеческих взаимоотношений в политические формы материализованного социалистического учения. Это Ложь, которую гордыня человеческого ума стремится поставить Правдой на земле.

Напрасно полагать, что “еврейский вопрос” присущ исключительно еврейскому народу. Высшей Ложью страдают все мыслящие народы мира, и еврейскому народу принадлежит только историческое первородство в этом вопросе, предопределенное его Божественным избранничеством. Давность этой ужасной болезни в еврейском народе и соответственная ей, быть может, большая восприимчивость ее еврейскими индивидуумами дали ей наименование “еврейского вопроса”, и в представлении масс, не разбирающихся в существе его, он приобрел специфическое значение, присущее только всему еврейскому народу. При этом вопрос колоссального мирового значения, вопрос бытия человечества под влиянием низменных человеческих чувств, под влиянием некультурности масс низведен в область сектантских и бытовых обособленностей еврейского племени, с загромождением их порой к тому же многочисленными наветами и сказками, создаваемыми молвой, темнотой масс и далеко не христианскими принципами.