Убийство церемониймейстера
Шрифт:
– Тогда слушай. Состоящий в должности – это кандидат на штатное место в составе придворных чинов. Но кандидаты бывают разные. Большинство так и состоят до самой отставки, не помышляя о переходе в штат. Звание свое они получили в виде поощрения. Оно дает право присутствовать на всех торжествах, связанных с императорской фамилией. И обычным карьерным чиновникам этого вполне достаточно. Они продолжают служить по своему ведомству, а когда их женам хочется пофорсить на балах, то мужья свое право реализуют. Совсем другое – штатные церемониймейстеры. Вся их служба, вся карьера проходят во дворце. Там, возле трона, в толпе других придворных –
– Убийство на заказ? – встрепенулся Валевачев. – Когда мы изучали право, нам говорили, что это чуждый России вид преступления. В Италии их много, во Франции случаются. А в наших палестинах никогда!
– Много знают твои профессора! – фыркнул Лыков. – Был в Петербурге Сашка Офицер, и он любил выполнять подобные заказы. Но его в восемьдесят девятом зарезали, и с тех пор это баловство вроде как прекратилось. Вдруг Снулый решил его возродить? В сыскной такая кличка неизвестна. Видимо, новый человек, раньше его не было.
Губернский секретарь задумался.
– Честно говоря, не убедили вы меня, Алексей Николаевич. Но если правы… тогда надо заходить с двух сторон.
– Верно. Ищем и Снулого, и его заказчика.
– Заказчик – кто-то из состоящих в должности?
– По моей версии – да.
– Так их не очень и много! – повеселел Юрий.
Лыков развернул адрес-календарь за прошлый год.
– Сейчас сочтем. Церемониймейстеров было восемь, из них барон Будберг по весне умер. И освободил таким образом место.
– А сколько состоящих в должности?
– Таких чуть больше. Они же хлеба не просят! К Экспедиции церемониальных дел приписано состоящих двенадцать человек. Из них мы исключаем пятерых.
– Это почему же? – набычился Валевачев.
– Думаешь, чем больше – тем лучше? Эх, молодежь-холостежь… В тех шестерых, кто остался, десять раз заблудишься!
– Но почему пятерых сразу убрали? Объясните по-человечески.
– Потому что они живут и служат в провинции. А придворное звание получили в награду и навряд ли рвутся в штат. Вот, погляди. Князь Щербатов – подольский уездный предводитель дворянства, граф Гендриков – волочанский, а надворный советник Дурасов – пронский. Есть еще князь Васильчиков, тот вообще губернский предводитель в Новгороде. И последний – Леонтьев, вице-губернатор Уральской области. Зачем им убивать нашего парня?
– Пусть так, – согласился Валевачев. – Трудно представить, что граф Гендриков приехал из Волочанска, разыскал Снулого, дал ему денег за устранение Дашевского и вернулся домой… Но петербургские состоящие тогда все под подозрением! Их, вы сказали, семеро?
– Было семеро, теперь шестеро. Бери карандаш и записывай.
Юрий послушно взял лист бумаги.
– Итак, – объявил Лыков, – наш главный подозреваемый где-то здесь. Диктую, как записано в адрес-календаре. Первый – титулярный советник граф Татищев, чиновник гофмаршальской части министерства Двора. Второй – коллежский асессор князь Мещерский, служащий Департамента уделов того же министерства. Третий – коллежский секретарь Бутенев из канцелярии Морского министерства. Четвертый –
– Я немного знаю графа Татищева, – сообщил Юрий. – Он шел двумя годами старше меня в университете.
– И что, способен его сиятельство заказать убийство человека?
Валевачев изменился в лице.
– Мы были не в тех отношениях!
– Тогда твое знание ничего не стоит. Поручу графа своему агенту.
– А мне кем заняться?
– Увы, пока никем. Материя больно тонкая. Мы подозреваем шестерых на основе только наших умозаключений. Ищи кому выгодно… А бросать тень на людей, которые занимают неплохие должности… И пятеро из них честно служат. Нет у нас такого права.
– Что же, будем сидеть сложа руки? – нахмурился Валевачев.
– Сейчас мы можем вести лишь негласное дознание. Через агентуру и, пожалуй, через Дворцовую полицию. А сделать это могу один я: тебя к полковнику Ширинкину даже не впустят.
– Ширинкин? Что-то знакомое…
– Это начальник Дворцовой полиции, одной из самых секретных служб империи.
– И он захочет помогать? Ой ли?
– Если я приду с улицы, может и не захотеть, – терпеливо пояснил Алексей. – Но Павел Афанасьевич Благово в свое время познакомил меня с генерал-адъютантом Черевиным, начальником личной охраны государя. Полковник подчиняется именно ему. Черевин, возможно, самый влиятельный человек в России. На том основании, что каждый день видит Его Величество – много чаще любого из министров. Еще он умен и независим. Надеюсь, Петр Александрович не откажет в помощи. Ни ему, ни Ширинкину ведь не нужно, чтобы среди вхожих во дворец числился преступник.
– Благово умер три года назад, – осторожно заметил Валевачев. – Генерал-адъютант может и не вспомнить вас. Или не захотеть вспомнить.
– Тогда придется просить начальство. А оно, Юра, не любит, когда к нему обращаются за помощью. Меня для того и назначили заведовать Особенной частью, чтобы начальство пореже беспокоили.
На этом совещание закончилось. Алексей взял все придворные нити на себя, а Валевачеву поручил поиск Снулого. Делать это можно было, лишь взаимодействуя с сыскной полицией, и он повез своего помощника на Офицерскую.
Вощинин, увидев Лыкова, довольно осклабился:
– Приехали забирать дело о гутуевских трупах? Обеими руками отдам! Может, еще чего возьмете? Вон, вчера на Колтовских, в банях купца Власова, человека зарезали…
Надворный советник шутливого тона не поддержал и предложил позвать Шереметевского. Когда тот явился, он представил своего помощника и попросил помочь ему. Надо ориентировать осведомителей и агентов на поиск любых сведений о человеке по кличке Снулый.
Леонид сразу же огорчил Лыкова:
– Я с понедельника уже всех зарядил. Никто о таком не слышал.
– Видимо, он не из фартовых, – предположил Вощинин. – Или приезжий. Полагаю, ваш Снулый – мелкая сошка. Был бы крупный, мы бы его знали.
– Мелкий негодяй разве может убить троих? – парировал Алексей. – Нет. Номер с лакеем обличает серьезного человека.
– Серьезный должен ходить по малинам, тереться с тряпичниками, – возразил Платон Сергеевич. – Серьезный хоть раз, да отсидел. И значит, есть в нашей картотеке.