Убийство гвоздями
Шрифт:
Хун был так возбужден, что лапша не лезла ему в глотку. Ювелир поднял руки к небу и пустился в какие-то пространные объяснения. Вероятно, речь шла о цене. Однако шум улицы и разговоры любителей лапши не позволили старшине услышать ни слова из их торга.
Положив в рот очередную порцию лапши, старшина заметил, как ювелир пожал плечами. Он завернул в пергамент что-то маленькое, протянул сверток человеку в капюшоне, и тот быстро исчез в толпе.
Старшина Хун бросил миску с недоеденной лапшей продавцу и побежал за ним.
– Эй, дедушка, вам
Старшина с облегчением вздохнул и начал разглядывать головы посетителей. Ему с трудом удалось разобрать полустертые буквы закопченной вывески «Весенний Ветерок».
Хун внимательно вглядывался в прохожих, надеясь найти хоть одно знакомое лицо, но мимо шли только кули да мелкие торговцы. И вдруг, когда он уже совсем отчаялся, мелькнуло лицо знакомого сапожника. Хун быстро подскочил к нему и схватил за рукав. Тот уже раскрыл рот, чтобы обругать невежу, но узнал старшину и широко улыбнулся.
– Как поживаете, мастер Хун? – вежливо спросил он. – Когда этот человек будет иметь честь сшить вам пару добрых зимних сапог?
Старшина Хун оттащил его в сторону и вынул из рукава мешочек из потершейся парчи, в котором хранил свои визитные карточки и одну серебренную монету.
– Послушайте! – прошептал он. – Я прошу вас как можно быстрее сбегать в суд и вызвать его превосходительство судью. Стражникам скажите, что у вас срочное донесение судье от меня, а в доказательство покажите им этот мешочек. Когда увидитесь с судьей, скажите ему, чтобы он немедленно пришел в распивочную со своими тремя помощниками, чтобы арестовать человека, которого мы ищем! А за труды возьмите эту серебряную монету!
Глаза сапожника округлились, когда он увидел столь щедрое вознаграждение. Он начал рассыпаться в благодарностях, но старшина оборвал его:
– Бегите! И как можно быстрее!
Сапожник исчез, а Хун бодро вошел в распивочную. Заведение оказалось намного просторнее, чем он ожидал. Человек пятьдесят группами сидели за столиками, попивая дешевое пиво и громко разговаривая. Рослый прислужник сновал по залу, балансируя на вытянутой руке подносом с кувшинами.
Старшина быстрым взглядом окинул зал, наполненный чадом масляных ламп. Человека в черном капюшоне не было.
Пробираясь между столами, Хун заметил в задней части зала узкое углубление в стене. Там стоял лишь один столик в за ним, спиной к залу, сидел человек в капюшоне. У старшины екнуло сердце, когда он увидел перед ним кувшин с винтом. Он знал, что в подобных заведениях за заказ расплачивается немедленно. Если человек решит уйти, он может сделать это в любой момент. Но ему надо удержать здесь этого человека, пока не придет судья!
Старшина подошел поближе и похлопал человека в капюшоне по плечу. Тот испуганно оглянулся, и два рубина, которые он разглядывал, упали на пол. Старшина побелел. Он узнал этого человека!
– Что вы тут делаете? – спросил он, не
Человек быстро оглянулся назад. Никто в зале не обращал на них ни малейшего внимания. Он приложил к губам палец:
– Сядьте! Я все вам расскажу!
Он подвинул старшине табурет.
– Слушайте меня внимательно! – прошептал он, склонившись над старшиной и одновременно вытягивал из рукава длинный, острый нож. Один взмах руки – и нож глубоко вонзился в грудь старшины.
Глаза Хуна широко раскрылись, он хотел закричать, но изо рта брызнула струя крови. Он со стоном, хрипя, уронил голову на стол.
Человек в капюшоне бесстрастно смотрел на него, одновременно поглядывал в зал. За ними никто не наблюдал.
Правая рука старшины медленно шевелилась. Дрожащими пальцами он кровью вывел на столе начальную букву имени убийцы, затрясся в конвульсиях и затих.
Человек в капюшоне пренебрежительно стер букву и вытер окровавленные пальцы о плечо старшины. Еще раз бросив быстрый взгляд в зал, он ушел через заднюю дверь.
Спеша к «Весеннему ветерку», судья Ди, Ма Жун, Чао Тай и Тао Гань еще издали заметили возбужденную толпу под фонарями распивочной. У судьи Ди екнуло сердце. Кто-то крикнул:
– Это люди из суда, расследующие убийство!
Толпа быстро расступилась, и судья вбежал внутрь в сопровождении трех своих помощников. Он оттолкнул людей, стоящих в самом дальнем углу, и остановился как вкопанный, увидев голову старшины Хуна, лежащую на столе в луже крови.
Хозяин распивочной хотел что-то сказать, но, увидев лица вошедших, быстро отошел подальше, уведя с собой остальных.
Судья Ди, склонившись, долго гладил плечо покойного. Затем он осторожно поднял седую голову, развязал халат, осмотрел рану и снова медленно опустил голову на стол. Когда он засунул руки в рукава, трое его помощников быстро отвернулись. Они увидели слезы, текущие по щекам судьи Ди.
Тао Гань первым оправился от страшного удара. Он осмотрел стол, затем правую руку старшины и заметил:
– По-моему, этот храбрый человек пытался что-то написать своей кровью. Здесь какое-то любопытное пятно.
– У нас никого нет, равного ему! – с жаром произнес Чао Тай.
Ма Жун кусал губы до тех пор, пока у него по подбородку не потекла кровь.
Тао Гань опустился на колени и пошарил по полу. Поднявшись, он молча показал судье два рубина. Судья кивнул и произнес каким-то странным, хриплым голосом:
– Я знаю о рубинах. Но уже слишком поздно. – Помолчав, он добавил: – Спросите хозяина, человек в капюшоне пришел сюда вместе со старшиной?
Ма Жун позвал хозяина, и тот, несколько раз вздохнув, неуверенно произнес:
– Мы… нам ничего об этом неизвестно, ваше превосходительство! Человек… человек в черном капюшоне сидел один за этим столом. Никто из нас его не знал. Прислужник говорит, что он заказал кувшин вина в расплатился. Этот бедный господин, должно быть, подошел к нему позже. Когда прислужник его обнаружил, тот, другой, уже исчез.