Убийство и Дама пик
Шрифт:
Пока он связывался с только что оставленным нами отделением по мобильному телефону, Андрей вернулся к калитке и остановился рядом с тем кустом, на котором мы заметили кусок ткани. При ближайшем рассмотрении это оказался шелковый шарф, порядком измятый и запачканный. Елена хотела взять его в руки, но Андрей покачал головой:
– До приезда милиции лучше здесь ничего не трогать. Хватит того, что мы на даче порядком наследили. Профессионалы...
И добавил такое затейливое выражение из разряда нецензурных, что я только рот раскрыла. Впервые слышала из уст своего друга нечто подобное
– Лена, - сказал Андрей, обращаясь к моей подруге, - тебе надо собраться с силами... Черт, банальности говорю, но в таких ситуациях всегда себя ощущаю бесчувственным чурбаком... В общем, Татьяна Георгиевна...
– Маму убили?
– шепотом спросила Елена.
– Да? Андрей кивнул. Ему было трудно говорить, и он, по-видимому, ждал, что все объяснит Павел, когда закончит переговоры по телефону. Я полезла в сумку, с которой по привычке никогда не расставалась, и достала из нее тюбик с валидолом - для Елены. Но она только отмахнулась:
– Лучше дайте мне сигарету.
Мы с Андреем одновременно протянули ей пачки: он, "Мальборо", я - старую добрую "Яву". Несмотря на насмешки всех друзей и знакомых и попреки в скупердяйстве, я стойко хранила верность этому сорту отечественных сигарет.
Елена взяла сигарету у меня, что свидетельствовало о многом. Нормальные, мало курящие женщины себе такого никогда не позволят, разве что решат раз и навсегда свести счеты с жизнью. В сторону Павла я старалась не смотреть, но краем глаза видела там на земле нечто, забросанное ветками и опавшими листьями. Вряд ли это был несчастный случай: тело на участок кто-то принес. Кто-то, знавший, что калитка отперта, а ветхая дача давно пустует. Значит, кто-то из местных... или хорошо знающих обстановку. Но кто? И зачем?
Павел захлопнул крышку мобильника, сунул его в карман и присоединился к нам.
– Скоро приедут, - скупо сообщил он.
– Просили подождать и ничего не трогать.
– Может, посмотрим?
– не слишком уверенно предложил Андрей.
– Все-таки свой глаз... Павел махнул рукой:
– Приедут с собакой. Ты же след все равно не возьмешь... даже если он есть. В чем я лично не уверен. Алена, тебе лучше пойти домой. Наташе тут тоже делать нечего.
Елена покачала головой, избавив меня тем самым от категорического отказа.
– Домой я успею, - твердо сказала она.
– Не беспокойся, Павлик, я, во-первых, врач, а во-вторых, сильная баба. Истерики не будет, и в обморок не свалюсь. А мамин шарф все-таки нашелся. Вот он, на кусте болтается.
– Был у нее на голове, свалился, когда по кустам тащили?
– предположила я, хотя моего мнения никто не спрашивал.
Мужчины, как и следовало ожидать, только плечами пожали. Тут, мол, их, сугубо мужская епархия, и глупой бабе в нее соваться как бы и ни к чему. Ладно, я не гордая, могу и помолчать... если получится, конечно.
Елена бросила окурок на землю, растерла его ногой и снова попросила у меня сигарету. Павел посмотрел на нее с глубокой жалостью:
– Может быть, позвонить твоему мужу? Пусть приедет, поддержит...
– Даже если он сможет освободиться, - вздохнула
– Подожди, - вдруг изумился Павел, - что значит - "привыкла одна"? А Максим? Почему, кстати, он с тобой не приехал? Работает сегодня или... не может оторваться от жены?
В голосе Павла мне послышалась грусть, тщательно скрываемая иронией.
– Ни то ни другое. Я тебе не досказала. Последнее время у моих молодых все идет кувырком. Похоже, у Максима терпение все-таки лопнуло. Действительно, что это за жена? За все время их совместной жизни ни разу ему рубашки не постирала, ужин не приготовила, веник в руки не взяла...
Чувствовалось, что Елена в первый раз так откровенно говорит о наболевшем. Да и то сказать, с кем ей было все это обсуждать? Галке она наверняка стеснялась признаться, что все неладно, мать только лишний раз попрекнула бы ее: вот опять не послушалась, теперь имеем то, что имеем. Обо мне речи не могло быть: кто я ей, в конце концов, да и видимся редко. А вот с мужем... Кстати, интересно, что же за муж у нее?
– Эта красотка дрыхнет до двух часов дня, а он, если не на работе, с утра пораньше принимается за стирку, готовку, глажку, причем не только для себя, но и для нее. Так она еще может и скандал закатить: дескать, стиральная машина ей спать мешает. А ближе к вечеру приводит себя в порядок - и тащит его куда-нибудь развлекаться. Когда он на работе и никто ей завтрак в постель не несет, я вообще не знаю, чем она питается, - моя стряпня принцессе не по вкусу. А если вечером, одна дома сидит, то обязательно у нее бутылка мартини, орешки, фрукты. Представляешь, сколько денег нужно, чтобы так жить? В общем, Максиму не до меня. Точнее, не до нас...
В ее голосе прозвучал чуть заметный оттенок горечи, и я подумала, что по-настоящему счастливых семей на самом деле очень мало, в каждой, если копнуть, найдутся свои заморочки. Даже те замечательные полулюбовные, полудружеские отношения, которые были у меня с мужем, омрачались его патологической ревностью, и неизвестно, во что бы превратился наш союз, если бы его не разорвала смерть. Павел души не чает в своей Милочке, а она начала фокусничать еще до свадьбы. У Елены, похоже, тоже все не так прекрасно и удивительно, как она изображала до недавнего времени. Разве что Галка со своим Тарасовым... Так это - исключение, которое лишь подтверждает общее правило. Хорошую вещь браком не назовут, это уж точно.
– У твоей мамы были какие-то конфликты с соседями?
– нарушил затянувшееся молчание Павел.
– Кто-то мог желать ей зла? Времена сейчас веселые, за лишнюю сотку или новый забор могут со света сжить. В прямом смысле.
Елена покачала головой:
– Вряд ли. Скорее наоборот: у мамы были прекрасные отношения со всеми. Чуть ли не со всем поселком. Кого-то она лечила, с кем-то дружила, кому-то помогала. Сколько себя помню, у нас калитка не закрывалась никогда. Это в последнее время ее на ночь запирать стали. А раньше... Простить себе не могу, что давно здесь не была! Никогда не прощу!