Убийство из-за книги
Шрифт:
– Попробуйте.
– Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддержала бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не продвинулись к цели ни на шаг. Подстава Корригана могла быть преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим. Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы действовали другие. Мне снова пришлось бы столкнуться с негодующими отрицаниями. А теперь тех же результатов добился лейтенант Роуклифф, я же остался в стороне. Они не знают, и, главное,
– Я вам не верю.
– Иного я не ожидал.
– Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?
– Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если, конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но в таком случае зачем тратить на меня время?
– Я и не собираюсь. – Кремер встал с кресла, и его решимость не выходить из себя внезапно улетучилась как дым. Он швырнул незажженную сигарету в мою корзину для бумаг и промахнулся на добрый ярд. – Мерзкий, лживый пивной бочонок! – прошипел он, повернулся и вышел.
Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не двинулся с места. С другой стороны, мне пришлось в голову, что Кремер тоже не лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная дверь хлопнула, я встал, направился через прихожую к двери, посмотрел через одностороннее стекло и увидел, что он подходит к машине, дверца которой уже услужливо распахнута перед ним.
Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся, надеясь, что он не ощущает такой беспомощности, как я, но, всмотревшись в выражение его лица, я чуть-чуть приободрился. Я взглянул на часы. Стрелки показывали два часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул еще раз, было шесть минут четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и подавил зевок.
– Где мистер Уэлман? – Рык Ниро Вульфа вывел меня из оцепенения.
– В Пеории. Он уехал еще в пятницу.
Вульф раскрыл глаза и выпрямился:
– Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?
– Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.
– Когда ближайший рейс?
– Не знаю.
– Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке, как сейчас?
– Нет.
– Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме – к чему это? Проклятье! Ничего, кроме сплошных отрицаний. У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?
– Да, сэр.
– Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя встретиться с ней. Скажи, что, если он не согласится, мы умываем руки. Если он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующий рейс и укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много наличных денег?
– Да.
– Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь континент на самолете?
– Согласен рискнуть.
Он содрогнулся. Для него и поездка в такси за двадцать кварталов – безумная авантюра.
Глава четырнадцатая
На
Часы показывали 11.10, когда самолет замер на бетонной полосе в лос-анджелесском аэропорту, поэтому, перед тем как встать, выйти на трап и спуститься, я перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, как я получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали мокрыми и пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди выглядели так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы казались искусственными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел дождь.
Я съел обычный свой завтрак, а потом поднялся в номер и принял обычный свой душ. Номер у меня – я остановился в «Ривьере» – был чересчур пестрым, но мне это не мешало. Правда, в нем попахивало плесенью, однако из-за дождя открыть окно я не решился. Когда я побрился, оделся и разобрал чемодан, было уже больше одиннадцати, а поэтому я позвонил в справочную и спросил номер телефона Кларенса О. Поттера, проживающего в Глендейле по адресу: 2819, Уайткрес-авеню.
Я набрал номер, и после трех гудков женский голос произнес: «Алло!»
– Будьте любезны попросить к телефону миссис Кларенс Поттер, – вежливо, но не чересчур сладко проговорил я.
– Я слушаю. – Голос был высокий, однако без пронзительных нот.
– Миссис Потер, это говорит Томпсон, Джордж Томпсон. Я приехал из Нью-Йорка, вы меня не знаете. Я здесь по делам, и мне хотелось бы побеседовать с вами по одному важному поводу. Я готов встретиться в любое удобное для вас время, но чем раньше, тем лучше. Говорю я из отеля «Ривьера» и мог бы подъехать прямо сейчас, если вас это устраивает.
– Как вы сказали? Томпсон?
– Совершенно верно. Джордж Томпсон.
– Но зачем я вам? В чем, собственно, дело?
– Вопрос весьма личного характера. Я ничем не торгую, не беспокойтесь. Мне нужно разузнать у вас кое-что о вашем покойном брате, Леонарде Дайксе, и наш разговор никаких неприятностей вам не доставит, а быть может, и пойдет на пользу. Я был бы крайне вам благодарен, если бы сумел повидать вас сегодня.
– Что вы хотите знать про моего брата?
– Это не совсем телефонный разговор, миссис Поттер. Позвольте мне заехать и побеседовать с вами.
– Что же, приезжайте. Я буду дома до трех.
– Спасибо. Я сейчас же отправляюсь.
Что я и сделал. Схватив шляпу и плащ, я вышел из номера. Но внизу в вестибюле меня задержали. Я уже бежал к выходу, как кто-то позвал: «Мистер Томпсон!» Поскольку я был целиком сосредоточен на своем задании, то чуть было не испортил дела. Но вовремя спохватился и, повернувшись, увидел, что портье протягивает мне желтый конверт.
– Вам телеграмма, мистер Томпсон.
Я вернулся, взял конверт и вскрыл его. Телеграмма гласила: «Черт побери, сообщи, благополучно ли прибыл?»