Убийство Короля Нага

Батлер Джессика М.

А время все шло и шло, приближая ночь и наступление этого страшного часа. Когда все было закончено настолько, насколько это было возможно, он вернулся в библиотеку за Реей.

Ему не нравилось, что она будет присутствовать на этой третьей ночи. Третьи ночи были одними из самых худших, если только человек не был сломлен до этого. К счастью, с ним такого не случалось.

Она должна была где-то оставаться. Пока он был прикован, а она оставалась в безопасности в кабинете, все было бы в порядке.

Если не считать его безумных рыков, это

было самое безопасное место для такой, как она. Он никогда не освобождался от этих цепей, несмотря на свою повышенную силу. Хоть какое-то утешение в мрачном море отчаяния.

Но, Креспа, он не хотел, чтобы она видела его таким, так же как не хотел быть чудовищем.

Когда он приблизился к библиотеке, до его слуха донеслись более мягкие и радостные голоса. Что это было? Как такое возможно? Люди говорили более громкими голосами. Почти… почти счастливые. Он моргнул. О чем они говорили?

Он бесшумно проскользнул внутрь.

Рея сидела на каменном полу, вокруг нее были разбросаны бумаги, а из уголка рта высовывался язык. Вокруг нее собралось несколько человек, их голоса так сильно перекрывали друг друга, что он с трудом мог отличить одно слово от другого. Однако она, похоже, все понимала.

Одной рукой она поддерживала доску с бумагой, сгорбившись над ней, а другая рука двигалась собственной жизнью. Под ее движением образовывались темные линии разной толщины.

Гао стояла за своим столом с двумя эскизами, засунутыми под одно щупальце.

— Марго всегда сушила эти грибы, чтобы сделать из них маленькие симпатичные короны. Кто-нибудь еще помнит такие? Растолкла немного аметиста, чтобы придать им блеск.

Он наклонил голову, узнавая лица на рисунках. Возлюбленный Гао. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он видел Биркия в его прежней форме. Он почти забыл, каким мягким человеком был Биркий. Каким-то образом, не видя его, Рея уловила его сущность в простом стилизованном рисунке. Выдающийся крючковатый нос, нежные задумчивые глаза, всклокоченные волосы, едва достигавшие ушей, и рот, всегда причудливо наклоненный вправо. Кайлто, приемный брат Гао, был также безупречно реализован. Вроде бы несерьезный и серьезный, как камень, но в полузатененных глазах мелькал легкий блеск.

Другие наброски расположились по комнате, словно воспоминания из прошлого. Лица тех, кого давно нет или кто давно преобразился. Ее рисунки были не столько красивыми, сколько выразительными. Словно она каким-то образом могла пробиться сквозь путаницу слов и нахлынувших воспоминаний и уловить сердце своего объекта.

Как все было по-другому здесь, даже среди умирающих. В отличие от подземелий, здесь была надежда? Была ли это надежда?

На что эта надежда?

Может, она обладала какой-то своей магией? Какой-то особый след прежних сил Авдаума до того, как их забрали? Или просто то, что она показывала их и их близких такими, какими они были раньше, давало надежду, что со временем они смогут вернуться к тому, что было раньше?

Он еще несколько мгновений

наблюдал за происходящим, сложив руки на груди. Это было похоже на другой мир. Мир, освещенный мягким золотистым светом и жаждущими динамики чернильными рисунками, разбросанными по комнате. Спящие под простынями больше не казались трупами. Служители суетились вокруг, переговариваясь между собой и вспоминая, кто-то со слезами, кто-то со смехом, а многие и с тем, и с другим.

Она сделала росчерк на странице и протянула ее Лен.

— Похоже?

Губы Лен дрогнули, когда она взяла его в руки.

— Невероятно.

— Хорошо. Я рада. Она кажется очень привлекательной. — Затем Рея оглянулась на Тенгрия, словно почувствовала, что он наблюдает за ней. Ее глаза встретились с его глазами.

Его сердце забилось быстрее.

Отвернись.

Нехорошо было смотреть на нее.

Но он не мог оторвать взгляд. Даже когда по нему пробежали электрические искры и нервная энергия, заставившие его расправить плечи. Креспа, она была видением.

Затем она улыбнулась, и он почувствовал себя так, словно его пронзили. Она наклонила голову, и ее волосы рассыпались по плечам, а взгляд смягчился.

Он выпрямился, прочистив горло.

— Час уже поздний. Мы все должны готовиться.

Никто с ним не спорил. Они просто собирали свои вещи или возвращались к своим делам.

Рея тоже не стала его расспрашивать. Она откинула волосы назад, затем сложила страницы в стопку и вытерла испачканные чернилами руки. Поколебавшись полминуты, она еще раз взглянула на него, прежде чем перейти на другую сторону.

— Наверное, я пойду с тобой.

Он жестом указал на коридор.

— Сюда.

Она опустилась на ступеньку рядом с ним, на ее лице играла участливая улыбка, а рука перехватила одну из петель на брюках. Она двигалась с позиции друга и равного, и его сердце потеплело еще больше. Его приказы не имели для нее никакого значения. Она делала то, что он просил, только потому, что он был ее другом.

Между ним и его народом всегда существовала определенная дистанция, особенно после смерти родителей. Единственными, кто время от времени бросал вызов, были выжившие основатели, но они не были особенно близки с ним. Поняв, что несовместим ни с одной из тех, кто мог бы стать его спутницей, он обрек себя на стоическое безбрачие. И это было не так уж страшно. Он мог сосредоточиться, и это уменьшало количество путаниц.

Потом эти дети попытались войти в Туэ-Ра в ту же ночь, когда Даары попытались помешать ему открыться. После этого Разлом прорвало.

День за днем, ночь за ночью его королевство уменьшалось и распадалось на части. Отчаяние было его постоянным спутником.

Потом появилась она, и все снова стало терпимым.

Он еще раз окинул ее взглядом. Казалось, она пытается сделать вид, что не обращает на него внимания. Но было ясно, что она наблюдает за ним через периферию. Наверное, потому, что он был таким чудовищным.