Убийство Короля Нага

Батлер Джессика М.

— Будь осторожна здесь, — сказал он ровно. — У нас не было гостей… вообще-то, никогда. По крайней мере, не при моей жизни. И приход Туэ-Ра является источником большой озабоченности.

— Почему? Туэ-Ра может получить доступ к любой точке времени или реальности. Он всегда здесь.

— Да, но это не всегда доступно для нас или других пользователей. Это та часть, которая вызывает беспокойство. — Он пригнул голову, чтобы не удариться об одну из нижних точек потолка, когда они вышли в коридор побольше. Он указал направо. — Проблемы возникают не из-за Туэ-Ра. Проблемы возникают из-за других людей. И прямо сейчас все находятся на взводе.

—

Значит, они могут причинить мне вред?

— Возможно, хотя я хотел бы сказать, что это было бы не по личным причинам. Они есть — просто есть те, кто отчаянно нуждается в любом решении, и поэтому, по мере того как проходит время, и наша ситуация становится все более тяжелой, они с большей готовностью рассматривают средства, которые являются гораздо более варварскими и совершенно необоснованными.

— Как убивать незнакомцев. — Ее голос звучал не так встревоженно, как он мог предположить.

— Незнакомцы, зачинщики, люди с неправильным родимым пятном. — Он вздохнул.

Они были не такими. Но то, кем они становились, действительно пугало. Не то чтобы он винил их. Мысль о смерти была ужасающей. Безумие в еще большей степени. А уничтожение, возможно, еще хуже.

— Я понимаю искушение. Особенно когда речь заходит о собственном спасении, — сказал он, — но что хорошего в том, что человек выжил и все же потерял все, ради чего стоило жить? Нарушать или отрицать то, что является добром, и вместо этого принимать жестокость и разрушение? Мне никогда не приходилось вести свой народ на войну или сражаться против чего-либо, кроме страха. И все же этот страх почти погубил нас и угрожает превратить в монстров не только во внешности. У меня больше права голоса в том, что происходит, чем у большинства, но пока я могу, я не пойду на компромисс по этим пунктам. Другие вопросы, такие как открытие дворца для приема всех, кто пожелает приехать, намного проще.

Она наклонила голову и откинула волосы за другое плечо, обнажив плавные элегантные линии шеи. Ее бровь чуть сильнее изогнулась, пока она обдумывала его слова.

— Не могу сказать, что знаю, как бы я поступила на твоем месте, — сказала она, — но, думаю, я согласна. Страшно подумать, как быстро эти компромиссы приводят нас к чему-то плохому. Хотя это очень мило, что ты собрал всех во дворце. Как будто вы все одна большая семья.

Он чуть не рассмеялся. Он был уверен, что она говорила искренне.

— Это был единственный способ сохранить спящим жизнь, а безумцам — не поубивать себя и других в своих нападках.

Было бы здорово, если бы они были больше похожи на семью. Как бы то ни было, дистанция, которую он ощущал между собой и своим народом, выросла за последние месяцы.

— Мы не так уж много времени проводим вместе, — сказал он. — Все хотят быть со своими настоящими семьями столько, сколько могут, особенно когда наступает такая ночь, как эта.

Вот почему она была для него таким утешением — потому что он всегда был один.

— В такую ночь, как эта?

— Каждую третью ночь Разлом открывается и пульсирует, и туман приходит мучить нас. — У него уже болели запястья и поясница. Это были самые длинные ночи.

— С другой стороны, откуда я родом, это происходит каждую ночь.

— С этим было бы трудно справиться.

И это была их вина, что ее народ страдал. Единственным ложным утешением было то, что мучения Разлома были сосредоточены в этом месте.

Они остановились на краю резного балкона. Хотя свет

не проникал далеко, они могли видеть дома, вырезанные из камня. Здания громоздились одно на другое. Свидетельство существования целого города, который когда-то ярко горел и бурлил жизнью.

Во времена его родителей это место кипело жизнью, кипело волнениями и планами. Тихие планы по расширению и развитию. Посадить грибные сады. Исследовать больше земель на поверхности. Проложить дорожки к самым красивым пещерам, которые имеют идеальный резонанс для песен. Возможно, собственная юность затуманила его память и сделала ее теплее, чем была на самом деле, но, по крайней мере, ничего подобного не было. Холод темноты проник в его душу.

— Нас было так много, — сказал он мягко, его рука покоилась на каменной стене. — И теперь кажется, что остаются только мертвые и те, кто при смерти.

— Так это — мы были во дворце? Все это время? Все это? — Она снова повернулась к нему лицом.

— Разлом открылся в одной из комнат сразу за дворцом, в том, что когда-то было внутренним двором. Это всё, что я знаю. Те, у кого были достаточно сильные навыки, помогали строить стены, чтобы защитить нас — насколько это было возможно. Мы отрезали некоторые сегменты и укрепили другие.

Это было немного. Далеко не так много, как он хотел ей показать. Особенно учитывая, что она была художницей. В этом месте не осталось красоты. Только печаль, тени и страдание. Если бы она попала сюда во времена, предшествовавшие Разлому, она увидела бы такие чудеса. Даже сами скалы были наполнены жизнью. Грибы расцвели новыми красками. Небо на поверхности расцвело рябью красок и величественными туманами со звездами, которые вспыхнули жизнью. А когда пришла весна, деревья зацвели плющом и нежными розовыми цветами.

Точно так же, как когда-то он был красив и впечатляющ во многих отношениях, но теперь стал чудовищем, его королевство постигла та же участь. Все, какое он мог произвести на нее впечатление, — это его ужас.

Это место было не похоже ни на одно из тех, что она когда-либо видела. Подземный лазарет Дохахти встревожил ее своей клинической точностью, хотя она понимала его назначение. В этом дворце, несмотря на все испытания и ужасы, с которыми пришлось столкнуться его жителям, чувствовалась царственность.

Тот, кто создавал этот дворец, сделал его с большой тщательностью, создав контраст текстур и безупречный баланс. Почти ритм. Полированный мрамор, фактурный гранит. Чередующиеся линии и полоски камня, которые создавали тонкое ощущение движения. Даже прожилки самого мрамора были выбраны таким образом, чтобы он что-то напоминал. Вода, бегущая по ручью, или, может быть, низкие облака над горой?

Здесь работали художники, создавая произведения искусства в местах, которые большинство, возможно, никогда не увидят. Даже при слабом освещении у нее перехватило дыхание. От блока к блоку на полу были соединены завитки и вены. Они были из тех, в которых можно было почти вообразить, как складываются картины: выдры, играющие в реке, деревья, усыпанные фруктами, корзины, до краев наполненные оливками, танцоры, кружащиеся в роскошных одеждах. По мере того, как пол и стены продолжались, стало ясно, что дизайнеры создали большие закручивающиеся петли, которые усиливали ощущение движения.