Убийство на Аппиевой дороге
Шрифт:
– Отлично. Думаю, договориться об условиях нам будет нетрудно. Я хорошо плачу за оказанные мне услуги. Что до ночлега, то у меня в той части Аппиевой дороги вилла – недалеко от виллы Клодия. На расстоянии какого-нибудь броска камня от места, где его убили. Вы можете жить там.
Он отхлебнул вина и глянул на город.
– Через день-два я сам уеду из Рима. А когда вернусь, живо положу конец этому вздору.
– Вздору, Великий?
– Всем этим беспорядкам.
– Он жестом указал на столбы дыма над городом.
– Но как, Великий?
Помпей хитро глянул на меня.
– Что ж, думаю, вреда не будет, если я тебе скажу. Завтра на Марсовом поле собирается сенат –
– Не в самом Риме?
– Именно. Так я смогу присутствовать на заседании. Пусть никто не сможет сказать, что Помпей ставит себя выше закона! Сам понимаешь, у сената накопилось много нерешённых дел. Ожидается множество предложений. Одно из них, конечно же, о восстановлении курии. Что ж, здание сената должно быть восстановлено; тут не может быть двух мнений. Я предложу поручить это шурину Милона, Фаусту Сулле. Пусть никто не сможет сказать, что Помпей настроен протии родственников Милона! К тому же, такое решение напрашивается само собой: именно отец Фауста Сулла в своё время перестроил Гостилиеву курию. Таким образом, сенат почтит память диктатора Суллы и его деяния. Большинство римлян шарахаются от слова диктатор. Они забывают, как важен закон, позволяющий в случае необходимости, когда того требуют обстоятельства, вручить верховную власть одному человеку.
Он снова отхлебнул вина и стал смотреть на столбы дыма над городом, словно мог рассеять их одной лишь силой взгляда.
– Будет внесено и ещё одно предложение, более важное: объявить чрезвычайное положение и издать ультимативный декрет. Ты знаешь, Сыщик, что это значит?
– Да, - отвечал я, вспоминая, когда сенат издавал такой декрет в последний раз. В год консульства Цицерона. Цицерон тогда потребовал чрезвычайных полномочий для подавления заговора Катилины. – Ультимативный декрет уполномочивает консулов принимать любые меры ради спасения республики.
– Проще говоря, это военное положение.
– Да, но у нас же нет консулов.
– Именно. Для наведения порядка необходимо войско, но как набрать его, когда некому им командовать? Что ж, войско возглавит не консул, только и всего. К счастью, после двух консульств и командования войсками в Испании у меня достаточно опыта для того, чтобы набрать армию здесь, в Италии и с её помощью живо навести порядок в Риме. Чисто формальное затруднение, если вдуматься.
– И сенат согласится?
– А что им останется? Разумеется, сторонники Цезаря при поддержке особо закоренелых консерваторов вроде Катона начнут возмущаться. Они подымут шум, станут кричать, что это крайняя мера; но ничего другого предложить не смогут. Если же они станут упорствовать, я сумею уговорить их. Ведь самое главное – это прекратить бесчинства и навести порядок. И если для этого требуется слегка изменить закон – значит, будем менять закон.
Он оторвал взгляд от города, дым над которым упорно не желал рассеиваться, и посмотрел мне в лицо.
– Что ж, Сыщик, поговорим о твоём вознаграждении?
Глава 13
Аппиева дорога неизменно приветствует вступившего на неё путника запахом рыбы и звуком падающих капель. Запах исходит от рыбного рынка у самых городских стен сразу за Капенскими воротами[8]. Сюда привозят свой улов рыбаки со всего Тибра и из самой Остии, где с побережья. Ряд за рядом висят на крючьях крупные рыбины, стоят корзины с устрицами, осьминогами, кальмарами. Повсюду снуют рабы, рабыни и хозяйки, пришедшие за покупками; от крика торговцев, наперебой расхваливающих свой товар, звенит в ушах…
Странно было видеть рынок безлюдным и тихим. Правда; ещё только-только начинало светать; но всё равно пустые
Каплет же из водопровода, сооружённого двести шестьдесят лет назад тем самым Аппием Клавдием Цеком, который построил и Аппиеву дорогу. Достигнув города, водопровод идёт по стене – настоящее чудо строительного искусства, имеющее лишь один дефект: у Капенских ворот он протекает. В тёплое время года каменная арка ворот, словно потолок грота, покрыта влажным зелёным мхом, с которого падают капли. Зимой мох чернеет, а порой, когда особенно холодно, вода замерзает, и мох покрывается тонкой ледяной корочкой.
Но сейчас утро выдалось не слишком холодное, и с арки капало, хотя и медленнее, чем летом. Одна такая капля, особенно крупная и особенно холодная, сорвалась с арки как раз в тот миг, когда мы проходили под ней, упала мне за шиворот и пробежала по всей спине. Меня обожгло холодом. Я непроизвольно дёрнулся и, должно быть, охнул, потому что Эко схватил меня за руку, а у Давуса сделалось испуганное лицо.
Причину тревоги Давуса понять было нетрудно: мой испуг и шараханье в начале пути парень наверняка счёл дурным предзнаменованием. Менее суеверный Эко испугался, что меня схватила судорога. Но тут ему самому на нос шлёпнулась здоровенная капля. Мой сын растеряно заморгал. Сообразив, в чём дело, Давус задрал голову и уже открыл было рот, чтобы рассмеяться, но тут ещё одна капля попала ему точно между глаз.
– Ну, вот; теперь Капенские ворота окропили нас всех. Это добрый знак. – Последнее я сказал, чтобы успокоить Давуса.
– А где эта конюшня Помпея? – недоумённо спросил Эко. – В жизни не замечал тут никакой конюшни.
Я огляделся. Слева виднелась роща, где среди белых камней текли ручьи, и скрывалось святилище Эгерии[9]. Никакой конюшни в священной роще, конечно же, быть не могло. Я посмотрел направо.
– Должно быть, вон то строение. Больше нечему. Неудивительно, что мы его раньше не замечали: тут же всё заслоняла эта развешенная рыба. Смотрите, дверь открыта и внутри горит свет. Там наверняка кто-то есть. Пошли.
Узкая тропинка между двумя рядами кипарисов привела нас прямо к входу в длинное приземистое строение, прячущееся в тени городской стены. Едва я шагнул через порог, как в нос мне ударил запах навоза и сена, показавшийся приятным после запах рыбы. Я сделал ещё шаг и едва не наткнулся на вилы, нацеленные мне в горло.
– Кто такие? Что нужно? – В другой руке конюх держал светильник. Пламя бросало свет на худое лицо со впалыми щеками.
– Мы от твоего господина, - ответил я. – Я думал, ты ждёшь нас.
– Может, и жду. Как тебя звать?
– Сыщик.
– Тогда ладно. – Человек опустил вилы. – Приходится быть осторожным. Сами понимаете, здесь неспокойно последнее время. Тут отличные лошади, там, - конюх кивнул на дверь, - отчаявшиеся люди – и как вы думаете, с кого взыщут, если какая из лошадей будет украдена? С меня, с кого же ещё! А кони здесь знатные, говорю вам. Мой господин знает толк в лошадях. Хотя человеку невоенному этого не понять. Господин держит здесь лошадей на случай, если ему захочется съездить на свою виллу – на ту, что по дороге, дальше к югу. Идите за мной. Осторожнее, не споткнитесь. Хозяин разрешил вам выбирать. Сколько вас, трое? У меня есть то, что вам нужно. Три чёрных коня, все трое – как смоль; ни единой белой шерстинки. На вашем месте я бы их и взял.