Убийство на острове Фёр

Йоханнсен Анна

— Доброе утро, — поздоровался он, поднимая взгляд.

Лена тоже поздоровалась, представила Йохана, после чего сообщила:

— Уверена, вы уже слышали о произошедшем.

Вайсдорн положил пробирку в коробку и скрестил руки на груди.

— Да, конечно. Мы все в шоке и не понимаем, как такое могло произойти. Утром я рассказал своим ученикам о том, что случилось. Сейчас у них урок госпожи Брааш. Ева преподает религиозное воспитание и музыку. Мы не можем проводить сегодняшние занятия как ни в чем ни бывало, но

и отправлять учеников домой нам тоже не хочется. Будет лучше, если они останутся под нашим присмотром.

— Я бы хотела снова поговорить с вами о Марии и об ее окружении, — сказала Лена.

— Конечно, — кивнул Вайсдорн и указал на стоящие перед столом стулья. — Давайте присядем?

После того как все расселись, Лена пролистала свои записи.

— Во время нашей прошлой беседы вы сказали, что считаете Марию довольно самоуверенной девушкой, хоть она и притворялась другой.

— Да, я так думал, но в итоге она… Покончила с собой. Честно говоря, случившееся для меня — совершенная загадка. В голове не укладывается, что Мария пошла на такое, — вздохнул Вайсдорн.

Лена умышленно не стала говорить ему о своих подозрениях.

— Последнее время поведение Марии отличалось от обычного? Вы заметили в ней какие-либо перемены? В настроении, в поведении?

— Я задаюсь этим вопросом весь день. Конечно, трудно уследить за каждым учеником… Детей в классе двадцать пять, и я веду у них всего несколько уроков. Но да, последние дни, может, даже недели Мария казалась слегка подавленной. Впрочем такое случается со всеми учениками.

— Что именно вы имеете в виду? — уточнил Йохан.

— Мария перестала отвечать на уроках. Если так подумать… она казалась довольно рассеянной. Как я уже сказал, почти у всех учеников бывают периоды апатии, поэтому я не обратил на это особого внимания.

— Значит, Мария стала менее активной?

— Она казалась уставшей даже на первых уроках. Была бледной и… — Вайсдорн медлил, словно подыскивая слова. — И грустной. Ее взгляд… его трудно забыть. Если бы я только знал, что… — Он замолчал и на мгновение прикрыл глаза.

— Как вы относились к Марии Логенер? — спросил Йохан.

Вайсдорн задумался, прежде чем ответить:

— Я стараюсь относиться ко всем ученикам одинаково. Конечно, это не всегда получается… В конце концов, учителя — всего лишь люди… Но по большому счету, мы обязаны относиться ко всем одинаково — и быть ко всем одинаково справедливы.

— Значит, для вас Мария Логенер ничем не отличалась от остальных учеников? Она не была особенной? — уточнил Йохан.

— Представьте, что напротив вас сидят двадцать пять маленьких личностей. Все они особенные. Может, один ученик или два более особенные, чем остальные, и да, Мария… — Вайсдорн сглотнул. — Она выделялась.

— Почему?

— Вы помните, как были подростком? Многие в этом возрасте толком не знают, что с собой

делать, и бунтуют против всех и вся. Они играют во взрослую жизнь, но в душе остаются маленькими детьми, которые нуждаются в родителях. Мария была другой. Она излучала серьезность, которую редко можно встретить у девочек ее возраста. Иногда казалось, что она на несколько лет старше остальных, — сказал Вайсдорн и нерешительно пожал плечами. — Но как я уже сказал, через нас, учителей, каждый день проходит сотня учеников. Возможно, я совершенно не прав в своей оценке. Некоторые дети, помимо всего прочего, — прекрасные актеры.

Лена, которая внимательно ловила каждое слово, встала.

— Скоро начнется перемена. Скажите, где нам найти вашу коллегу, госпожу Брааш?

Вайсдорн объяснил, как пройти к нужному кабинету, и на прощание обменялся с Леной и Йоханом рукопожатиями.

— Что думаешь об этом господине? — спросила Лена, пока они с Йоханом плечом к плечу шли по длинному коридору.

— Он очень предан своему делу. Кажется, Мария ему нравилась.

Лена остановилась перед одной из дверей и сказала:

— Да, похоже на то. Он явно знал, о чем говорит.

Она постучала и открыла дверь.

— У нас урок. Пожалуйста, подождите снаружи, — попросила Ева Брааш, учительница.

Лена подошла к ней и окинула взглядом класс.

— Мы из полиции. Господин Шредер знает о нашем присутствии. — Она протянула руку учительнице руку и представилась: — Лена Лоренцен. Мы с напарником хотели бы сказать классу несколько слов.

— Хорошо, — растерянно ответила Ева Брааш, все еще не оправившись от удивления.

— Можете уделить нам несколько минут после того, как мы закончим? — вполголоса поинтересовалась Лена.

— Да, на перемене, — кивнула Ева Брааш.

Лена повернулась к классу. Некоторые ученики казались грустными, по припухшим глазам было видно, что они недавно плакали. Другие сидели за партами с равнодушным видом, притворяясь, что происходящее их ни капельки не интересует.

— Наверняка вы все уже слышали о смерти вашей одноклассницы Марии Логенер. Ее нашли мертвой на пляже. Я — старший комиссар Лоренцен, а это мой напарник, — она повернулась к Йохану, — комиссар Грасман. Мы расследуем смерть Марии, и нам нужна помощь всех, кто ее знал.

Лена взяла мел и написала на школьной доске номер своего мобильного телефона.

— Вот мой номер. Пожалуйста, запишите его. Смело звоните мне в любое время, если захотите поговорить.

Некоторые ученики закивали, другие потупились, отводя взгляд. Какая-то девочка подняла руку.

— Да, Анна, — сказала учительница. — Ты хочешь что-то спросить?

Девочка заметно нервничала. Она неуверенно взглянула на своего соседа по парте, схватила лежащий перед ней карандаш и сжала его в руке. Потом подалась вперед и выпалила: