Убийство на пляже
Шрифт:
Харди с отсутствующим видом кивает, проверяя, попадает ли Том в кадр. Мальчик нервно моргает, глядя в объектив камеры.
— Когда ты в последний раз видел Дэнни? — начинает Харди.
Джо вздрагивает, как будто ожидал более постепенного развития событий.
— Перед тем, как мы уехали в отпуск, — отвечает Том.
— Когда это было?
За него отвечает Джо.
— Три с половиной недели назад. Мы уехали в четверг утром.
Харди внутренне закипает. Иногда один из родителей — не самый подходящий вариант взрослого, который должен присутствовать
— Простите, — говорит Джо, угадав мысли Харди, и откидывается на спинку своего стула.
— Три с половиной недели назад, — эхом повторяет за отцом Том. — Мы уезжали в четверг утром. А за день до этого он заходил к нам. И мы с ним пошли в «Лидо».
— У него был с собой телефон?
— Не знаю.
Том прикусывает щеку изнутри.
— Но ведь у Дэнни вообще-то был телефон?
Том кивает.
— О чем вы с ним говорили?
— Про футбол. Про компьютерные игры. Как обычно.
— Что-то еще? Может, девочки?
— Нет!
Это первый неконтролируемый ответ, вырвавшийся у Тома. Джо, нервно заерзавший на своем стуле, не сводит глаз с сына.
— Он не говорил, может быть, его что-то беспокоило?
— Нет, — отвечает Том.
— Вы с ним не ссорились?
— Нет!
И снова этот ответ прозвучал слишком быстро.
— Не приходит ли тебе в голову, кто мог бы хотеть причинить вред Дэнни?
Том не отвечает, но глаза его беспокойно забегали по треугольнику Харди — видеокамера — отец.
— Какие у него были отношения с отцом?
Джо, который вел себя хорошо во время последних нескольких вопросов, уже набирает побольше воздуха, чтобы ответить, однако Харди взглядом останавливает его. Мысли мечутся в его голове: что бы ни скрывал от него Том, Джо тоже это знает. Если Том сам не проговорится, нужно будет отдельно поговорить с Джо, но лучше было бы услышать это напрямую от мальчика.
— Все, что ты скажешь здесь, будет абсолютно конфиденциально.
В голубых глазах Тома появляются слезы.
— Он сказал, что его отец бил его, — мямлит он. — Разбил ему губу.
Внутренне Харди радуется. Такова уж специфика работы детектива, что иногда он ликует от известия, что взрослый мужчина ударил маленького мальчика. И сейчас как раз такой случай.
— Выходит, он бил его несколько раз? — спрашивает он Тома.
Подобный процесс идет по нарастающей, и не всегда постепенно. В медицинском освидетельствовании Дэнни о разбитой губе ничего не говорилось, и если бы Марка обвиняли в этом, то они бы уже через пять минут приобщили этот факт к данному расследованию. Бэт и Хлоя также ничего не говорили о проявлениях жестокости в семье. Иногда человеку достаточно один раз позволить себе такое и остаться безнаказанным, чтобы потом встать на этот скользкий путь.
— Я не знаю, —
Он теряет самообладание и начинает сбиваться. Харди знает, когда свидетель достиг своего предела.
— О’кей. Спасибо тебе, Том.
Видеокамера выключена. Миллер, которая ждет их в коридоре, хвалит Тома, а потом передает им малыша — Чарли? Арчи? — и, помахав вслед своей семье, обещает вернуться домой к чаю, хотя заранее знает, что выполнить это обещание не удастся.
Харди сразу вводит ее в курс дела.
— Том говорит, что Марк бил Дэнни. А еще мы знаем, что Питу пришлось оттаскивать Марка от Пола в эти выходные.
Миллер с печальным видом смотрит на распечатку у себя в руках.
— Что это?
— Пока вы допрашивали Тома, Ниш проводил поиск по нашей базе данных, — неохотно отвечает она. — Марк попадал в полицию за драку в пабе примерно десять лет тому назад. Но…
— Скажите криминалистам, что нам нужен анализ крови с лодки, и пусть скажут, насколько эти пятна свежие. Проверьте результаты вскрытия тела Дэнни Латимера, не было ли у него пореза на ноге. Марк пока никуда не уходит.
Когда она выходит, он еще раз вытаскивает письмо. Оно написано на двух страницах: на одной — официальный текст медицинского заключения, где установлен его диагноз и дается рекомендация комиссовать его из правоохранительных органов по состоянию здоровья. На второй — написанная от руки записка от доктора, который наблюдал его с тех пор, как это самое здоровье начало разваливаться на части. После теплого приветствия следует строгое предупреждение: никаких стрессов, никакого напряжения, никаких ненужных усилий. В выражениях он не церемонится: внутри у Харди заложена бомба, и он сам стучит по ней все сильнее и сильнее.
Харди сует обе странички в машинку для уничтожения бумаг. Если Дженкинсон пронюхает об этом, все кончено. То, что он уничтожил письмо, не может стереть его содержание из его памяти. Жесткое резюме: если он не остановится по собственной воле, это за него сделает его тело. И он-таки остановится. Как только арестует этого убийцу. Он должен сделать это ради Латимеров.
Он должен был сделать это и для семьи Гиллеспи тоже. Мысли о тех семьях из Сэндбрука для него — словно нож под ребро. Но данное дело — это его покаяние. А это момент наказания. От него и должно быть больно.
У меня есть послание для вас. От Дэнни. Бэт всегда была циником, однако никак не может выбросить эту утреннюю встречу из головы. Отношение ее мечется между негодованием, что кто-то может так глумиться над скорбящей матерью, и чем-то непонятным. Сомнение борется с надеждой. Если есть хотя бы мизерный шанс, что душа Дэнни где-то здесь, обращается к Бэт с посланием и удивляется, почему она не хочет его услышать… Мысль эта слишком масштабная и пугающая, чтобы она могла с ней справиться. Но она также слишком масштабная и пугающая, чтобы ее можно было проигнорировать.