Убийство на пляже
Шрифт:
Когда в дверь звонят, она идет открывать со стаканом в руке. Под фонарем на крыльце стоит преподобный Пол — единственный человек в мире, который точно знает, что пить ей нельзя.
— Извините за вторжение, — говорит он. Глаза его скользят по ее животу, потом переходят на стакан, но он слишком умен — или добр — и скрывает свое осуждение. — Подумал, загляну, посмотрю, как вы тут.
Это ее не удивляет.
— Как я? Думаю, я в оцепенении. — Она жестом приглашает его в гостиную. — Я вас не поблагодарила. Вы были так любезны в тот день. Хотите вина?
— Нет, — быстро отвечает он. — Так вот. Я все думал о Дэнни. Я знаю, что похороны
Он называет Дэнни по имени и не использует разные эвфемизмы, его не пугает ее горе, и она благодарна ему за это. Но готова ли она к тому, что он предлагает?
— Есть более широкая общность людей, частью которой вы являетесь. Эти люди любят вас и вместе с вами переживают вашу боль.
Ее уже немного тошнит от заезженной мысли, что смерть Дэнни представляет собой трагедию общества. Она не заметила, чтобы кто-то еще ходил за своими детьми в морг. Это только их потеря, Латимеров, и больше ничья. А иногда Бэт кажется, что потеря эта вообще только ее собственная.
— Общественное отпевание действительно может помочь.
Бэт приходит мысль, что поминальная служба может дать выход чувствам тех людей, которые прячутся у них за спинами, после чего их могут оставить в покое и дадут им возможность с миром отдаться своему горю.
— Возможно. Мне нужно поговорить с Марком.
Она не уверена, что Марк простил пастора за то, что он разговаривал с репортерами на следующий день после смерти Дэнни, что вторгся в их семейную трагедию. К тому же в этом вопросе фигурирует Бог.
— А насколько… насколько религиозным это все будет?
— Насколько хотите.
Такого ответа она не ожидала.
— Мы можем спланировать службу так, чтобы она показывала, кто такие вы и кем был Дэнни.
Упоминание о сыне в прошедшем времени для нее — как кровоточащая вена.
— Я просто хочу почувствовать его рядом с собой. Хочу услышать его голос. Хочу узнать, как он там.
— Он сейчас с Господом.
— Передайте Господу, чтобы он дал мне какой-то сигнал — хоть что-нибудь! — чтобы я знала, что с ним все хорошо.
Но она знает, что так это не работает — если вообще работает. Она жалеет, что сейчас могла бы поверить в Бога только для того, чтобы гневаться на него за то, что он забрал ее дитя.
Когда Пол уходит, Бэт думает, что, может быть, ей нужно помолиться, но не находит в себе этих слов. Какой смысл? Есть только одно, чего она хочет по-настоящему, но она не думает, что Бог по-прежнему творит чудеса. Вместо этого она больше часа проводит на диване перед телевизором, переключая каналы с одних новостей на другие, и из этого жалкого транса ее выводит звук упавшего в почтовый ящик письма. Она смотрит на часы в углу телевизионного экрана: три минуты одиннадцатого. Послания сочувствия от исполненных лучшими намерениями посторонних людей тонкой струйкой сочатся к ней постоянно, но сейчас уже поздно, и это кажется ей навязчивым. Однако вместо ожидаемого белого прямоугольника на коврике перед дверью она обнаруживает сложенный клочок бумаги. Когда она разворачивает его, оказывается, что это записка, написанная аккуратным круглым почерком.
Я не хотел вас напугать. Дэнни хочет связаться с вами.
СТИВ
Внизу все так же аккуратно написан номер мобильного телефона.
Бет держит записку дрожащими руками и вспоминает, как только что говорила Полу Коутсу. Передайте Богу, пусть подаст мне знак. Она не верит в такого рода вещи. И никогда не верила. Но что, если?.. Что, если?..
22
Поздний вечер, четверть одиннадцатого. Детектив-сержант Элли Миллер не только не сдержала своего слова вернуться домой к вечернему чаю, но не успевает и ко времени, когда пора укладывать ребенка спать. Том говорит, что все понимает, но она думает, что он, возможно, говорит так, просто чтобы ей было легче. Дети делают это чаще, чем мы от них ждем, а в последнее время Том стал более чувствительным к эмоциям взрослых, чем это было раньше, — вероятно, потому, что сам оказался на их острие. Она успокаивает себя тем, что Фред, по крайней мере, уже не запомнит, как родители не приходили укладывать его в постель, и не будет относиться к этому так серьезно, как Том в его возрасте. Когда Фред просыпается по ночам, на его плач приходит Джо.
Она плетется по ступенькам вниз, на проходную полицейского участка. Туда ее лично вызвала Бекка Фишер. Элли устало трет глаза, радуясь, что здесь нет зеркал. Сама Бекка всегда выглядит безукоризненно и собранно, как и положено женщине, у которой нет детей.
— Хлоя Латимер написала мне, — говорит Бекка с огорченным видом. — Это насчет Марка. В ту ночь он был у меня, примерно до часу.
Секрет тайного свидания на вершине скалы раскрыт. Первая реакция Элли — облегчение. Измена — это, конечно, ужасно, но все же гораздо лучше тех сценариев, которые уже начало рисовать ее воображение. Но за этим быстро следует другое чувство: ей заранее очень жаль Бэт. Это убьет ее. Затем наступает пора злости, и в ней закипает ярость. Да как они посмели?!
Элли желает, чтобы Бекка произнесла это вслух.
— И что вы делали?
Свое презрение она выражает в насмешливом тоне, с которым это сказано, — в чем-то таком, что нельзя зафиксировать, чтобы потом использовать против нее.
— Занимались сексом. — Бекка с вызовом выставляет вперед подбородок, но эта воинственность быстро сменяется раскаянием. — Да я все понимаю. Это было худшее решение в моей жизни.
Они приводят Марка из камеры. С наступлением темноты комната для допросов перестает действовать как солнечные часы. Единственный свет, который проникает сюда снаружи, — это блеклое неподвижное сияние уличных фонарей, и от этого кажется, что время вообще остановилось.
— Почему вы не рассказали нам, что в четверг вечером были с Беккой Фишер? — спрашивает Харди.
— А вы как думаете? Если это выплывет…
Харди скептически присвистывает.
— Так вы насчет сплетен переживали?
— Не сплетен, — отвечает Марк. — Насчет нескольких жизней. Моя семья. Бизнес Бекки. Если вы не жили в Бродчёрче, вам трудно понять, как такие вещи прилипчивы. — Он смотрит на Элли. — Ты не можешь сказать об этом Бэт! Это в первый раз, когда я был с кем-то еще. Возможностей у меня было много, но я никогда ничего такого не делал.