Убийство на пляже
Шрифт:
28
Карен Уайт осторожно переступает через мешок с нераспечатанными письмами у входной двери дома Бэт.
— Спасибо, что согласились поговорить со мной.
Бэт кивает. Она по-прежнему не уверена, что поступает правильно. Это Лиз решила, что им необходимо пообщаться с прессой.
— Я здесь не для того, чтобы докучать вам, — говорит Карен, словно читая мысли Бэт. — Я здесь с самого первого дня, и я оставила вас в покое.
— Это правда, — подхватывает Хлоя. — Я оставила на пляже Большого Шимпанзе. Так она принесла его мне обратно, спасла, чтобы его не сперли.
— Я думаю,
Бэт эти слова не понравились. Те сюжеты, о которых она говорит, — это браконьерство в отношении фазанов, штрафы за парковку и сплетни о разных знаменитостях. А тут речь идет о жизни и смерти. Сюжет даже звучит оскорбительно. Еще хуже, чем дело.
— Так что нам нужно делать? — спрашивает Марк.
Следуя приглашающему жесту Бэт, Карен присаживается на диван, на самый краешек подушек, подтягивает рукава выше запястий и наклоняется вперед.
— О’кей, вам это может не понравиться, но одна из причин того, что смерть Дэнни не привлекла к себе внимания, которого она заслуживает, заключается в неправильной подаче биографических данных. Если бы он был девочкой, желательно белокурой, да еще и на пару лет младше, здесь бы от репортеров было не протолкаться. — Она ловит на себе взгляд Бэт, полный отвращения. — Мне очень жаль, — говорит она и при этом выглядит так, будто сказала это искренне. — А работает это примерно так. Одиннадцатилетний мальчик все время убегает из дому. Я понимаю, что звучит это грубо, но газеты всегда отражают только то, на что клюет публика. Если вы действительно хотите большего внимания к этому делу, все упирается в вас, Бэт. Если вы сами расскажете свою историю, на нее откликнется каждая мать. А если бы к статье я приложила еще и вашу фотографию вместе с Дэнни, мы бы получили под это разворот на две страницы.
Внутри Бэт сражаются два инстинкта: желание сделать все, чтобы обеспечить делу большую огласку, и ощущение, что при этом придется позволить им рыться в своем грязном белье. Чего она достигнет, став центром внимания прессы и вывалив свою подноготную журналистке, с которой только что познакомилась? Бэт ищет подсказку в лицах своих близких, но трижды натыкается в их глазах на отражение собственной тупой неуверенности.
— Это же «Геральд», я читаю «Геральд», — говорит Лиз с таким видом, будто эта газета ей что-то должна за почти сорок лет лояльности к изданию.
Бэт мало что знает о средствах массовой информации, но даже она понимает, что так это не делается. Она напряженно мнет в руках подол своего платья.
— А что, если она сначала покажет нам, что написала, прежде чем отсылать в редакцию?
— Обычно я так не делаю, но, может быть, в этот раз…
Карен специально ведет себя так, чтобы это выглядело, будто она делает им одолжение. Вероятно, так оно и есть.
— Мы именно этого хотим? — вслух думает Бэт. — Может быть, сначала обсудить все с полицией?
— Вы, конечно, можете сделать это, ваше право, — произносит Карен, но язык ее жестов — она откидывается назад и скрещивает на груди руки — говорит противоположное. — Я бы сказала, что они стали очень осторожными, особенно после расследования Левесона [13] .
По горлу Бэт прокатывается холодок, как будто она проглотила кусочек льда. Сэндбрук знаменит только одним. Она и сейчас без труда видит перед глазами лица тех девочек.
13
Скандал, связанный с использованием репортерами одного из ведущих изданий Великобритании непрофессинальных и незаконных методов работы, включая прослушивание телефонов и подкуп полиции, расследованием которого занималась комиссия под руководством судьи Левесона.
— А какое он имеет отношение к Сэндбруку? — спрашивает Марк.
— Так он ведь… А вы что, не знаете? — На мгновение Карен даже потеряла самообладание от неожиданности. — Алек Харди вел то расследование и был главным ответственным лицом. Я была там. И собрала весь материал о нем по тому делу. Это он виноват, что дело в суде развалилось.
Холод внутри Бэт проваливается еще глубже, растекаясь по всему телу. Его порывистость, которую она приняла за жесткую деловитость, теперь выглядит совсем по-другому. А они еще доверились ему. Они доверили ему самое главное дело на свете. Наверное, он юридически обязан был как-то предупредить их об этом. Бэт открывает рот, чтобы что-то сказать, но в горле у нее пересохло и с губ не слетает ни звука.
— А как он перешел на новое место работы? — спрашивает Марк.
— Этого я не знаю, — отвечает Карен. — Но одна из причин, по которой я здесь, это как раз не допустить, чтобы он сделал это еще раз.
Неожиданно в голову Бэт приходит одна мысль, и на это у нее находится голос.
— Элли должна была бы сказать мне об этом.
— Думаю, это должен был сделать хоть кто-нибудь, — говорит Карен. — Простите. Если бы я знала, я бы не сболтнула этого.
Теперь холод распространяется уже на кожу Бэт. Как Элли могла утаивать от нее такие важные вещи? На чьей она вообще стороне?
Все ждут от Бэт ответа. Но проблема в том, что она больше не доверяет собственным суждениям. Взять хотя бы то, насколько она промахнулась в своих оценках со Стивом Конноли и Алеком Харди. Да и с Элли прежде всего. Кто может с уверенностью сказать, что с Карен Уайт будет по-другому? С другой стороны, какая есть альтернатива? Послать ее и отказаться давать интервью? Раздается звук рвущейся ткани, и, опустив глаза, Бэт видит, что не заметила, как порвала свою юбку.
Карен наклоняет голову.
— Я понимаю, что являюсь лицом заинтересованным, но теперь вы и сами видите, что есть еще больше оснований привлечь прессу. Потому что, простите, Бэт, но Алек Харди ведь не один ловит преступников, верно? И чем шире мы будем освещать это дело, тем большее давление окажем на него.
Если так — все выглядит просто. Желание Бэт заботиться о Дэнни с его смертью не уменьшилось. Наоборот, теперь оно сильнее, чем когда-либо.
На подоконнике фотография: Бэт и Дэнни стоят на пляже прошлым летом, обняв друг друга за шею. Вынимая ее из рамки, Бэт понимает, что сможет жить и дальше, если вдруг окажется, что ее выбор был неправильным. Но при этом не сможет ужиться сама с собой, если не будет ничего делать.