Шрифт:
ГЛАВА 1
Когда мощный радиофицированный «кадиллак» замедлил ход перед въездом на один из самых маленьких островов Харбор-Бей, старший детектив Питер Пэйнтер приказал водителю выключить сирену. Он направлялся с визитом к даме, и появление с воющей сиреной могло быть воспринято как признак дурного вкуса. А что подумают соседи?
Вынув сигарету из мундштука, Пэйнтер погасил ее в пепельнице возле заднего сиденья. «Кадиллак» подъехал к стоянке у большого оштукатуренного особняка, построенного явно без
Пэйнтер вышел из машины, энергично похлопав себя по пиджаку, чтобы избавиться от шерстинок с сиденья.
– Не сиди просто так,– обратился он к Хейнеманну, своему шоферу.– Гляди по сторонам, держи глаза открытыми. Осмотри все вокруг.
– Само собой, шеф,– ответил Хейнеманн – низенький, лысеющий детектив с очень длинными руками. Ногти его были черны.
– Как я могу осмотреть все вокруг, если я буду сидеть в машине? – осведомился он.– Кстати, не будет ли полезнее для дела узнать, на что именно мне следует обратить внимание?
Пэйнтер, чувствительный к проявлению служебной бестактности, метнул на водителя презрительный взгляд и направился к дому. На полпути он обернулся.
– Здесь твой наблюдательный пункт,– сказал он.– Не позволяй никому застать себя врасплох. Есть основания полагать, что кое-кто может попытаться прикончить меня. Если я прав, то это будет не какой-нибудь дилетант, а профессионал. У нас есть свои преимущества: существует лишь один выход с острова. Но это еще не повод, чтобы расслабиться.
– Да, сэр.– Хейнеманн выключил парковочные огни и высунулся из окошка.– Кроме того, если будут стрелять, то я окажусь как раз на линии огня.
– Помни об этом.
Удовлетворившись, наконец, состоянием своего пиджака и расположением галстука, Пэйнтер пошел к дому, по своему обыкновению сильно нажимая на каблуки. Низкорослый, плотно сложенный, он старался выжать из своего роста все, что возможно, и поэтому держался неестественно прямо. Его туфли с высокими каблуками были безукоризненно вычищены. Пэйнтер всегда носил костюмы, сшитые на заказ, и, по мнению своих немногочисленных критиков, немного перебарщивал в выборе одежды.
Позвонив в дверь, он вытащил из нагрудного кармана уголок белоснежного носового платка.
Дверь открыла Роза Хеминуэй, привлекательная вдова немногим старше тридцати лет. Светлые волосы доходили ей до плеч; она была одета в обуженные зеленые брюки и рубашку из того же материала. Пэйнтер подавил желание сглотнуть слюну. Он впервые видел ее в брюках, и выглядела она очень эффектно, хотя, подумал Пэйнтер, залезть в эти брюки потребовало от нее немалых усилий.
– Как вы быстро, мистер Пэйнтер,– улыбаясь, сказала она.– Я думала, что услышу сирену.
– Я не всегда ею пользуюсь,– сказал Пэйнтер. Он прошел в прихожую.– Мы с вами знакомы уже несколько недель. Может быть, будем называть друг друга
Роза снова улыбнулась.
– Отличная идея, Питер. Я как раз сама собиралась вам ее предложить. Каюсь, но когда я просила вас зайти ко мне, то кое о чем умолчала. Мне нужно серьезно поговорить с вами.
Они прошли в богато обставленную гостиную. Из больших окон в дальнем конце комнаты открывался хороший вид на северную часть залива. Пэйнтер уставился на огромную абстрактную картину, висевшую на стене.
– Нравится? – спросила Роза.
– Да, очень,– с сомнением в голосе пробормотал Пэйнтер.
– Это моя гордость. Садитесь, Питер. Пожалуй, удобнее всего вам будет на софе.
Пэйнтер осторожно примостился на краешке софы, стараясь сохранить в целости складку на брюках.
– Только не говорите мне, что мы опять будем заниматься делом Сэма Харриса, – сказал он,– Разве мы уже не исчерпали эту тему? Право, я больше не могу говорить о нем.
Роза Хеминуэй склонилась над низким столиком возле софы, раскладывая лед по бокалам.
– Норма Харрис сегодня снова мне звонила,– сказала она.– Скотч или бурбон?
– Бурбон, пожалуйста. И что же могла сказать вам наша дорогая Норма? Вряд ли что-нибудь новое. Я, например, раз пятьдесят выслушивал перечень ее бед.
Роза подала ему бокал и уселась рядом, обхватив руками колени.
– Она просто взбесилась, Питер. В самом деле, ведет себя как бешеная. Два-три раза чуть было не сорвалась на истерику, но я не виню ее. Ведь казнь состоится уже через пять дней. Она говорит, что когда она сегодня зашла к вам в офис, вы отказались принять ее.
Пэйнтер нетерпеливо ущипнул себя за короткий ус.
– Не понимаю, почему я должен тратить свое время на любую истеричку, готовую превратить мой кабинет в сумасшедший дом,– недовольно сказал он.– Как мы можем работать в таких условиях? У нас, кроме нее, полно и других дел.
– Я понимаю, Питер, но ее тоже можно понять. Времени осталось немного.
– Эта дата обведена в моем календаре большим красным кружком,– проворчал Пэйнтер.– Мне не нужно каждый час напоминать о ней. С моей скромной точки зрения, эта женщина слишком поздно бросилась разыгрывать верную жену. Может быть, я сужу о ней слишком строго, но я действительно так думаю.
Он встряхнул бокал. Кубики льда загремели.
– О чем еще она вам говорила? – спросил Пэйнтер.– Не знаю, как правильнее сказать, но ваш голос по телефону показался мне очень напряженным.
– В самом деле? Что ж, может быть. Понимаете, когда я говорю с человеком, который сильно убежден в чем-то, меня саму легко убедить. Лишь потом появляются сомнения. Ну хорошо… я скажу вам. Она… по ее словам, она уверена, что вы раздобыли какие-то новые улики и явно скрываете их. Подождите, Питер, не перебивайте меня, пожалуйста. Я и сама знаю, что это смешно. Вы не можете поступить подобным образом. Я хочу лишь представить вам ход ее мысли.