Убийство по любви
Шрифт:
Без десяти семь раздалась трель звонка. Клиент прибыл. Мирослава к этому времени уже перебралась в свой кабинет. В помещении почти бесшумно работал большой напольный вентилятор. Против него у Волгиной предубеждений не было, и он усердно махал лопастями, стараясь честно выполнять возложенную на него задачу.
Миндаугас открыл ворота и почему-то был удивлен, когда на подъездную дорожку въехала серебристая «Шкода». Он не мог объяснить причину своего удивления и спрашивал сам себя, ожидал ли он увидеть автомобиль из семейства «Лад» или ждал появления клиента на иномарке.
Клиентом оказался совсем молодой человек. Выбравшись из салона автомобиля, он протянул Морису руку:
– Кораблев Сергей Владимирович, можно просто Сергей. Я вам сегодня звонил, – его васильковые глаза перехватили взгляд светло-голубых глаз Миндаугаса.
– Морис Миндаугас. Сегодня утром вы говорили со мной.
– Да, я догадался, – Кораблев хотел добавить: «по легкому акценту», но вовремя счел это замечание лишним и больше ничего не сказал.
Морис жестом пригласил его пройти в дом. В доме ощущалась приятная легкая прохлада. Наверное, сказывалось то, что здание было окружено деревьями и кустарниками.
Они прошли по коридору и оказались в приемной. Шторы были опущены, почти беззвучно крутился потолочный вентилятор. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта.
– Прошу, – сказал Морис и открыл ее полностью.
За столом Кораблев увидел девушку, как ему показалось с первого взгляда, очень молодую. Червячок сомнения коснулся его сердца, но он тотчас вспомнил отзывы о ней профессора Арнольда Степановича Мережковского и успокоился.
Девушка приподнялась из-за стола.
– Проходите, пожалуйста. Садитесь.
– Здравствуйте. Я Сергей Кораблев, – сказал он, расположившись на стуле напротив нее.
– А я Мирослава Волгина.
– Я знаю…
– Отлично. Тогда приступим к делу.
– Я хотел бы, чтобы вы нашли убийцу моей подруги Зоси Марковны Паниной.
Мирослава оглядела мужчину, и что-то заставило ее спросить его:
– Вы живете в этом городе?
– Нет. До того как отправиться учиться в столицу, я жил сначала в интернате под Лучанском, потом на съемной квартире в Лучанске. Это в 88 км от губернской столицы.
– А учились вы в Москве?
– Да, но решил вернуться в свой родной город. Мне предложили место преподавателя в местном университете.
– Как вам удалось после интерната поступить в столичный вуз? – на мгновение Мирославе показалось, что Кораблев скажет ей, что это к делу не относится.
Но он без ложной скромности проговорил:
– Просто я был очень способным ребенком, выигрывал олимпиады, закончил учебу в интернате с золотой медалью. Много занимался самостоятельно.
Она кивнула в знак того, что ответ принимается, и проговорила:
– Простите за еще один нескромный вопрос…
– Слушаю, – он уже понял, что все эти вопросы, вроде бы никак не относящиеся к делу, она задает для того, чтобы лучше узнать его как человека. И от его искренности зависит, согласится ли она искать убийцу Зоси.
– Что вас заставило бросить столицу и вернуться в Лучанск?
– Ничего не заставило, – открыто улыбнулся
– Кажется, я вас понимаю, – отозвалась она и посмотрела на его лицо, на котором уже не было и следа улыбки.
– Вы никогда не были в Лучанске? – спросил он неожиданно.
– Нет.
– Ну вот, – улыбка Сергея получилась грустной, – а ведь наш город из-за своей близости к заповеднику с редкими животными и реликтовыми растениями популярен не только у жителей бывшего Союза, но и у зарубежных туристов.
– Я слышала об этом. А теперь вернемся к вашей подруге, рассказывайте с самого начала.
– Я лучше начну с того, как я вернулся домой.
– Хорошо.
– Пока я учился, соцзащита помогла мне вернуть квартиру, которая принадлежала моим родителям, но потом была незаконно захвачена моими не очень близкими родственниками. О возвращении квартиры в мою собственность я узнал еще в Москве и летел домой, как на крыльях. Первым делом я планировал встретиться с Зосей. Ее телефон не отвечал уже несколько дней, и я беспокоился, что она заболела.
– Зося была вашей девушкой? – спросила Мирослава.
– Не в том смысле, который обычно вкладывают в это понятие.
– То есть?
– Мы вместе учились в интернате. Она мне нравилась. Но она, как я догадывался, воспринимала меня только как друга. Когда она была еще ребенком, я опекал ее точно старший брат. Я был старше Зоси на четыре года, а в детском возрасте даже два года кажутся большим разрывом. Вы понимаете меня?
– Да.
– Поэтому я решил не навязываться и не рассказывать ей о моих чувствах, – Кораблев немного помолчал и продолжил: – Я надеялся, что по прошествии времени все изменится, и Зося полюбит меня. Все годы моей учебы мы обменивались с ней электронными письмами и время от времени созванивались.
– Когда вы разговаривали с ней в последний раз?
– Чуть больше двух недель назад.
– И позднее вы никак не пытались связаться с ней?
– Пытался, но телефон ее молчал, на письма она не отвечала.
– У нее нет родственников?
– Есть старая тетя.
– После интерната Зося жила с ней?
– Нет, у нее была своя небольшая квартирка. Видите ли, – Сергей замялся.
Мирослава терпеливо ждала, и он продолжил.
– Ее родители были алкоголиками. К тому времени, как Зося вышла из интерната, их уже не было. А за квартирой приглядывала тетя, – Кораблев снова замялся.
– Я слушаю, – подтолкнула его Мирослава.
– Татьяна Матвеевна, тетя Зоси, хотела сдать ее на время, чтобы у Зоси появились какие-никакие деньги. Но Зося была против.
– Почему?
– Не знаю, – пожал плечами Кораблев.
– Когда Зося вышла из стен интерната, она стала жить одна?
– Нет. Она пустила к себе одну девушку. Яну Шатрову.
– Сдала ей угол?
– Да нет же! – нетерпеливо воскликнул Кораблев. – Яна жила у Зоси совершенно бесплатно.
– Почему же вы, когда Зося перестала отвечать на ваши звонки, не позвонили тетке Зоси или Яне?