Убийство по подсказке
Шрифт:
– Со всеми тремя?
– Ты же знаешь, ты, я, Ванда – это известное всем трио старых друзей!
– Вы забываете о Владимире, – вставил свое замечание Базиль. – Принимая его во внимание, треугольник становится четырехугольником.
– Какое это имеет значение? Даже если тебя обвинят в убийстве, я все равно заявлю, что помолвлена с тобой! Тогда они не смогут утверждать, что ты ревновал Владимира к Ванде, даже если это было на самом деле…
– Конечно, они могут сказать что угодно! – согласился Базиль. – Они могут сказать, что ты любила Рода, а он тебя нет. И они обязательно об этом
В глазах Полины застыли слезы.
– Тогда, Базиль, ты должен найти убийцу, как я тебя просила с самого начала. Полиция не станет выслушивать наших оправданий, но они прислушаются к твоим словам. Вчера вечером этот инспектор обращался с тобой, словно ты какой-то оловянный божок.
Базиль засмеялся.
– Это только потому, что уши у меня похожи на уши окружного прокурора.
Он посмотрел Полине прямо в глаза.
– Ты что, действительно хочешь, чтобы именно я нашел убийцу?
– Конечно, конечно!
– Ну а если в конечном счете им все же окажется Род?
Застывшие в ее глазах слезы теперь крупными каплями покатились по щекам. Она их не замечала. Род как-то неестественно принялся хохотать. На лице его выступила красно-кирпичная краска.
Полина пристально, не отрываясь, смотрела в глаза Базиля. Он, в свою очередь, на нее.
– Я отлично знаю, что Роду нечего опасаться правды. Можешь делать все, что хочешь!
«Как молода, в сущности, Полина, – подумал Базиль про себя. – Только очень молодые люди могут так искренне и глубоко верить, что истина не может причинить никакого вреда ни им лично, ни тем, кого они любят». Чтобы не поддаваться грустным мыслям, он заговорил быстро, напористо, как автомат:
– Хорошо. Я сделаю все, что смогу. – Он бросил торопливый взгляд на руки Роднея. – Что, это у вас привычка или же вы просто взволнованы в данный момент?
– Какая привычка? – переспросил Род и, перехватив взгляд Базиля, посмотрел на собственные руки. Они дрожали еще больше, чем в начале их встречи.
– Ах вот что! – Краска на его лице погустела. Он сдвинул кусочки сахара на столе в кучу и бросил их в коробку. – Извините, но когда я волнуюсь, я действительно начинаю теребить что-нибудь в руках.
– Особенно кусочки сахара, – подтвердила Полина, посмотрев на своего суженого почти с материнской снисходительностью.
– Странная привычка, – заметил Базиль и встал.
– Может, устроим небольшой перерыв и перейдем в другую комнату? Там я покажу вам кое-что любопытное.
Они прошли по коридору через холл в другую удлиненную комнату. Базиль подошел к письменному столу и вытащил из ящика текст пьесы «Федора».
– Узнаете?
Род перелистал несколько страниц.
– Это – текст Ванды.
– Вы уверены, что он не принадлежит актеру, игравшему роль Сириекса?
– Конечно. Я видел этот текст в руках Ванды на каждой репетиции. У Сеймура Хатчинса был свой, собственный, испещренный маленькими пометками красными чернилами.
– Не можете ли вы предположить, почему строчка, которую должен был произносить Сириекс, подчеркнута черным жирным карандашом в тексте пьесы?
– Нет. Вероятно, это был «ключ» к какому-то плану или какому-то замыслу,
– Ничего подобного, – уверенно возразила Полина. – В этом месте у нее не было никакого особого плана, никакого замысла…
– Вчера вечером Мильхау сообщил полиции, что игровое время первого акта должно занимать ровно сорок восемь минут, – продолжал Базиль. – В прошлый раз, я имею в виду вчера вечером, был ли выдержан график?
– Ну, в любом случае он мог занять на минуту больше или меньше, – признал Род. – Мильхау очень строг том, что касается расчета времени.
– Тогда не могли бы вы составить приблизительный график расчета по времени главных событий, происходящих в первом акте?
– Каких именно?
– Входы и выходы Владимира, Ванды, Леонарда и ваши собственные. Также время подхода к кровати Владимира каждого из вас. Тем самым вы значительно облегчите мне работу.
– Я попытаюсь…
Род сел за письменный стол и принялся старательно изучать текст первого акта, записывая какие-то цифры на полях. Через несколько минут он протянул Базилю листок белой бумаги, испещренный кривыми буквами и неровными цифрами.
– Это вас устроит?
Базиль взял листок и начал изучать составленный график.
Владимир входит слева, проходит в альков, закрывает за собой дверь
8.35
Поднятие занавеса
8.40
Ванда выходит слева
8.46
Леонард выходит слева и открывает дверь алькова
8.51
Леонард стоит возле Владимира
8.51 – 52
Ванда возле Владимира
8.53 – 9.00
Родней входит слева
9.01
Родней стоит возле Владимира
9.02 – 9.03
Леонард возле Владимира
9.04 – 9.05
Леонард выходит и идет налево
9.06
Родней стоит возле Владимира
9.07 – 9.24
Снова входит Ванда
9.24
Ванда стоит возле Владимира
9.25 – 9.28
Занавес
9.28
Владимир обнаружен мертвым
9.30
– Само собой разумеется, это лишь приблизительно составленная схема, – сказал Род. – Все данные основываются на моей памяти, то есть на продолжительности каждой сцены на репетициях.
– Даже если этот график и неточен до сотой доли секунды, он все же дает какое-то представление о продолжительности каждой сцены, – ответил Базиль. – Именно это мне и нужно.
– Но это ведь так просто, – вмешалась в разговор Полина. – Действующие лица в порядке их приближения к Владимиру: Леонард, Ванда, Род, Леонард, Род, Ванда… Но вряд ли полиция потребует от Мильхау составить для них подобный график. Семнадцать минут, проведенных им рядом с Владимиром, слишком красноречиво говорят обо всем.