Убийство по-римски
Шрифт:
— Чудная мысль. Благодарю вас.
— Так встречаемся в половине девятого?
Он ухитрился договориться с шофером.
Майор вылез у своей гостиницы, Софи и Грант — у «Галлико».
В комнате Гранта было как в духовке. Он принял душ, в состоянии крайнего смятения полежал с час голый, а потом начал одеваться. Одевшись, он сел на кровать, обхватил голову руками. «Если бы только это было окончанием мытарств, — думал он. — Если бы это все вдруг прекратилось!» И выплыла неизбежная цитата: «Чтобы скрыть следы и чтоб достичь удачи, я б здесь, на этой отмели времен, пожертвовал загробным воздаяньем» [24] .
24
В.
Он вспомнил, как Софи Джейсон сидела на Палатинском холме, и вечерний ветерок вдруг поднял с ее лба волосы, и на лице ее появилось счастливое замешательство. «Небанальная девушка, уютная девушка, которая не говорит глупостей», — подумал он и затем спросил себя, точно ли к ней подходит эпитет «уютная». Он перегнулся через подоконник и посмотрел на фасады и крыши и отдаленные купола.
Часы пробили восемь. По мостовой внизу прогрохотал извозчик, за которым тянулась процессия мотоциклов и автомобилей. С верхнего этажа дома напротив донесся внезапный гул голосов, а где-то глубоко внутри здания непоставленный тенор разразился песней. Ниже, на третьем этаже пансиона «Галлико», распахнулось окно, и выглянула Софи в белом платье.
Он смотрел, как она положила руки на край подоконника, свесила пальцы вниз и вдохнула вечерний воздух. Как это странно глядеть на человека, не подозревающего, что за ним наблюдают. Она смотрела в другой конец улицы, туда, где были видны брызги фонтана на Пьяцце Навона, изгибавшиеся радугой при свете огней. Он следил за ней с удовольствием и чувством вины. Подождав секунды две, он проговорил:
— Добрый вечер.
Она замерла на мгновение и затем медленно повернулась и посмотрела вверх.
— Вы здесь давно? — спросила она.
— Только что выглянул. Вы, я вижу, готовы. Пойдемте?
— Если угодно. Так идемте?
На улице было прохладнее. Когда они вышли на Навону, сам плеск воды, казалось, освежил вечерний воздух. Очаровательная Пьяцца сверкала, огни плясали на каскадах воды, фары машин слепили, лампы мерцали в кафе «Тре скалини».
— Вон там столик, — увидел Грант. — Занимаем скорее.
Столик стоял на краю тротуара. Вид на Навону отсюда был весьма ограниченным. Софи это почти не трогало. Ей приятнее было находиться здесь, в тесноте, в толчее, опьяненной, пожалуй сбитой с толку туристскими впечатлениями, чем реагировать на Рим с ученым благоразумием и педантичным хорошим вкусом и сдержанностью, каковыми, в любом случае, она вовсе не обладала.
— Это магия, — сказала она, улыбаясь Гранту. — Все это. Магия. Я могла бы это пить.
— Пить вы сейчас будете единственно возможным образом, — сказал он и заказал коктейли с шампанским.
Сначала им мало что было сказать друг другу, но это их не заботило. Грант сделал одно-два замечания по поводу Навоны.
— В древности это был цирк. Вообразите всех этих прогуливающихся юнцов без одежд, в забеге при свете факелов или мечущих диск в полуденный зной. — И после долгой паузы: — Знаете, эти фигуры в середине фонтана — олицетворения четырех великих рек? Это проект Бернини. Вероятно, он сам ваял коня, у которого был точный прототип. — И позднее: — Огромная церковь построена на месте бывшего борделя. Бедную святую Агнессу там раздели догола, и в порыве стихийной скромности у нее мгновенно выросли роскошные длинные волосы, прикрывшие наготу.
— Она, должно быть, была покровительницей леди Годивы [25] .
— И либреттистов «Волос» [26] .
— Верно. — Софи отпила еще немного коктейля. — Я думаю, по-настоящему, мы должны бы спрашивать друг друга, что случилось с мистером Мейлером, — сказала она.
Грант не шелохнулся, только лежавшая на столике левая рука сильнее сжала бокал.
— Разве не должны? — неуверенно сказала Софи.
25
Согласно
26
Популярный мюзикл.
— Не чувствую себя обязанным.
— Я тоже. В самом деле, без него много легче. Если вы не осудите меня за такие слова.
— Не осужу, — мрачно проговорил Грант. — А вот и машина.
Когда Аллейн в десять минут седьмого возвратился в свою роскошную гостиницу, он нашел записку с просьбой позвонить квестору Вальдарно. Он позвонил, и квестор с наигранной небрежностью, скрывавшей чувство профессионального удовлетворения, сообщил, что его люди уже разыскали трущобу, в которой ютилась женщина по имени Виолетта. Квестор тут же уточнил, что он не хотел сказать, что они отыскали ее саму, ибо, когда к ней зашел его человек, ее не было дома. Тем не менее он выяснил немало интересного у соседей, которые знали все о ее войне с Себастианом Мейлером и говорили каждый свое — что она была его отвергнутая любовница, жена или пособница в темных делах, что он основательно ее заложил и что она неустанно его проклинает. Женщины на этой улице не любили Виолетту за скандальность, злопамятность и скверное обращение с детьми. Ее обвиняют в том, что она просила милостыню на местах, принадлежащих другим нищим. Выяснилось, что еще в зеленой юности мистер Мейлер бросил Виолетту в Сицилии.
— Где, мой дорогой суперинтендант, — сказал квестор, — она, похоже, была одной из его подручных по контрабанде героина. Как нам хорошо известно, Палермо — перевалочный пункт.
— Да, разумеется.
— И все согласны, что она малость помешанная. Выяснилось, — продолжил квестор, — что в течение неопределенного времени, может быть многих лет, Мейлер избегал Виолетту, но, пронюхав сначала, что он в Неаполе, а потом в Риме, она бросилась на поиски и окончательно устроилась на место возле Сан-Томмазо продавать открытки. Я поговорил с этим ирландцем-доминиканцем, — сказал квестор. — Он говорит ерунду, что никто, идущий вниз или снизу, не мог укрыться от их бдительного ока. Они торгуют открытками, они продают четки, они считают выручку, они заглядывают на склад, они спят, они болтают, они молятся. Мужчина с талантами Мейлера пройдет мимо них без труда.
— А как насчет женщины с талантами Виолетты?
— А-а. Вы говорите о тени на стене? Хотя я уверен, что она могла обмануть бдительность этих господ, я сомневаюсь, что она это сделала. Даже если она это сделала, мой дорогой коллега, куда она делась, когда они обыскивали подземелье? Я не сомневаюсь, что искали они тщательно: на это они вполне способны, и освещение там самое яркое. Они знают эти места. Они роют там сто лет. Нет-нет, я убежден, что Мейлер узнал вас и, будучи в курсе ваших выдающихся и блестящих успехов в этой области, перепугался и сбежал.
— Гм. Я не уверен, что вселил страх в его неблагородную грудь. На мой взгляд, Мейлер все время ходил, задрав нос, и командовал, даже злорадствовал.
— Scusi [27] . Задрав нос?
— Важно. Но дело не в этом. Вы, вероятно, полагаете, что в какой-то момент, когда мы бродили по подземелью, он неожиданно с ужасом узнал меня и сбежал. Сию же минуту?
— Посмотрим, посмотрим. Я расставил сеть. Порты, аэропорты, stazioni [28] .
27
Простите (ит.).
28
Вокзалы (ит.).