Убийство по Шекспиру (Коварство без любви)
Шрифт:
Мария Рубан блеснула оригинальностью. Ее одеяние было в восточном стиле, обильно изукрашено вышитым орнаментом и стразами – эдакое воздушное платье из зеленого нейлона с атласным лифом. В совокупности с морщинистой кожей и яркой косметикой наряд Рубан выглядел безумно нелепым. Она единственная из женщин, которая обернула легкий шарфик вокруг головы наподобие чалмы, остальные держали в руках или накинули шарфы на плечи.
Еще две актрисы оделись в вышедшие из моды брючные костюмы, ничем не примечательные, на одной из них было еще
Одна Гурьева выглядела прилично, правда, пальто на ней тоже было старое. Но губы... у всех одинакового цвета, почти черного, придали женщинам вид вампиров из фильма ужасов.
Маскарад умалишенных!
Волгина попросила намотать шарфики на головы и надеть солнцезащитные очки. Дамы выполнили просьбу. Оксана, больше не в силах сдерживаться, вылетела из кабинета, отбежала к окну и подала знак рукой Степе, дескать, подойди. Повернувшись к работнице почты спиной, она сотрясалась от беззвучного смеха.
– Ты что? – Степе показалось, что Волгина слегка тронулась.
– Когда... ты... на них посмотришь... – простонала Оксана. – Степа, это... дурдом «Солнышко» собрался на дискотеку. И все зелененькие... гуманоиды... ой, не могу... я сейчас умру... от смеха...
– Перестань, елки-палки! – зашипел Степа, толкая ее в бок локтем. – Ты же следователь. Не солидно. Прокурор идет!
– Где? – оглянулась Оксана и махнула рукой. – Да ну тебя! Он в баню поехал водку пить. Все, Степа, все. Не буду. Я пошла, а ты заведешь Вику минуты через две. – Она двинула к кабинету, уговаривая себя: – Только не смотреть на них, только не смотреть... И ты не смотри, Степа! Ни за что не смотри на них.
Уставившись в пол, Оксана прошла к рабочему столу мимо дам, чинно сидевших на стульях у стен. Достала бумаги, принялась что-то писать.
– Вика, – говорил в это время Степа, – там сидят женщины в зеленых одеждах. Вы сейчас зайдете, внимательно посмотрите на каждую, не торопитесь. Возможно, женщина, отправлявшая бандероли двадцать пятого октября, находится среди них.
– Попробую, – сказала Вика, заметно волнуясь.
Они вошли в кабинет... Вика остановилась, растерянно оглянулась на Степана. Да тот и сам застыл. Оксана была права: сдержаться оказалось чертовски трудно. У стен сидели зелено-желто-оранжевые существа, все в черных очках и с черными губами. Словно призраки разных эпох выползли на свет из склепов. Ужас! Он до боли сжал кулак и ободряюще подмигнул Вике. Девушка медленно продвигалась по кабинету, останавливаясь возле каждой женщины, те в свою очередь следили за ней, поворачивая головы. Прошло минут пять...
– Ну вот это пальто, – сказала Вика Степе, указывая пальцем на Гурьеву.
– Вы не ошиблись? – спросила Волгина, вскинув глаза. Теперь смехотворный вид актрис ее не занимал. – Посмотрите внимательно.
– Нет, не ошиблась, – уверенно произнесла Вика, даже не подумав рассматривать Карину. – Ткань букле, потом крой... воротник большой, вышел из моды. А рукава широкие,
Да, она не могла ошибиться, описала пальто, не глядя на Карину Гурьеву. Степа совсем растерялся, особенно когда взглянул на отворот рукава – там действительно было пятно размером со спичечный коробок.
– Пятно есть, – сказала Карина с заметной нервозностью. – Я сожгла рукав утюгом, с тех пор не ношу его. А в чем, собственно, дело?
Волгина, постукивая авторучкой по столу, пропустила вопрос Гурьевой мимо ушей, а Вику попросила:
– Посмотрите на женщину. Это она отправляла бандероли? Гражданка Гурьева, встаньте, пожалуйста.
Та поднялась со стула. Вика разглядывала Карину долго, потом покачала головой:
– Вы знаете, вот этого сказать не могу. Может, она, а может, не она. Голос не похож... вроде бы. А так... ой, не знаю. Рост как будто тот... нет, я не могу точно сказать. Все-таки она в очках была. И потом, я не рассматривала ее специально... но пальто это. Пальто я хорошо запомнила. Мы, общаясь с клиентами, видим в основном руки и часть корпуса, на лицо редко обращаем внимание.
– Все свободны, – сообщила Волгина и добавила: – А вас, Карина Глебовна, просим остаться.
Степа вышел вслед за Викой, отойдя с ней в сторону, спросил:
– Это та примета, про которую вы забыли?
– Не понимаю, о чем вы?
– Ну, пятно на отвороте рукава. Помните, вы говорили, что вас что-то поразило, потом вы отвлеклись...
– Да, помню! Только это было не пятно, кажется... что-то другое...
– А что?
– Не знаю. Честно, не знаю. Я не смогла вспомнить, как ни старалась. Но, думаю, не пятно. Я его и так запомнила. Да и что особенного в пятне?
– Ну хорошо, идите. Спасибо, Вика, вы нам очень помогли.
Ну вот и все. Отправительница бандеролей, кажется, найдена. Кажется! Все-таки Степа испытывал какую-то неудовлетворенность. Все это уже смахивает на преступное сообщество. Ведь кто-то Гурьевой помогал, не сама же она бросила яд в бокал подруги. Степа вернулся в кабинет.
– Я не понимаю, что происходит? – лепетала Карина, потрясенная до основания. Кстати, очень правдиво изображала потрясение. – Меня в чем-то подозревают?
– В отравлениях, – холодно сказала Оксана. – Или в убийстве.
– Как? Что? Меня?!! Но... это невозможно!
– Двадцать пятого октября, утром, вы отправили три бандероли, написав обратный адрес Марии Рубан, – добивала ее Оксана. – В этот же день были отправлены еще четыре бандероли, на них обратный адрес уже Лопаткина. В первой партии бандеролей в коньяке, в двух бутылках, обнаружены отравляющие вещества, в результате чего скончался Виолин...
– Да это бред! – выкрикнула Карина. У нее дрожал подбородок, кончиками пальцев она растирала виски. – Это полный бред. Я ничего не отправляла!