Убийство по Шекспиру (Коварство без любви)
Шрифт:
– А я уверена. Ой, уже так поздно. Подруга меня убьет, она сегодня забирала сына из садика. Ты не отпустил Толика?
– Нет, – с довольной улыбкой сообщил Степа. – Он спит, или кроссворды щелкает, или старым словам дает новое значение. Это ж Толик. Поехали?
Лифт не работал. Ну и что? Разве это преграда для человека, который торопится к любимой? Степа, чувствуя потрясающее удовлетворение, легко преодолел лестничные пролеты, ворвался в квартиру. Свет включен, а где Янка? На шестнадцати квадратных метрах не спрячешься, так где она? Неожиданно заныло внутри: ушла,
Степа не на шутку расстроился, как вдруг щелкнул замок, вошла Янка с пустой кастрюлей. Вместо того чтобы обнять ее, как только что мечтал, раскричался:
– Ты где была? Я прихожу, а ее нет!
Яна прошла на кухню, с грохотом поставила кастрюлю на стол:
– Это я должна тебя спрашивать, где ты бываешь! А я у Кости Луценко была. Он поесть попросил, я приготовила и отнесла.
– Почему ты носишь еду Луценко кастрюлями?! – вознегодовал он.
– Не кричи! Ты мне не муж! А носила еду потому, что он все съел, а ты запретил ему выходить. Косте что, от голода прикажешь помирать? Садист! И не ходи в грязных туфлях, я целый час здесь убирала!
Вот так и начинаются семейные скандалы, осложняется жизнь. А осложнения – это никуда не годится, это лишнее. Поскольку Яна уступать не собиралась, задний ход дал Степа, однако тон лишь слегка смягчил:
– Я, между прочим, тоже есть хочу.
– А я не дам, – огрызнулась она. – Пока прощения не попросишь. Раскричался!
– Ладно, – нахмурился Степа, не считая себя виноватым. – Прошу прощения.
Яна снисходительно подставила щеку. Степа подошел к ней...
– Ай! Ай! – закричала она, так он сдавил ее лапищами. – Ты мокрый! Пусти! Ты что подумал, когда пришел? Ты обо мне плохо подумал, я знаю.
– Янка, хватит выяснять отношения, – миролюбиво сказал он. – Все, идем в понедельник в загс, подаем заявление – и всем недоразумениям конец.
– Почему в понедельник, а не завтра?
– Завтра не могу, честное слово. А в понедельник...
– В понедельник у меня лекции с утра.
– Пропустишь.
– У ты какой! Скажи честно, ты хочешь на мне жениться, чтоб получить право кричать? Я не потерплю...
– Не угадала. Я хочу получить право собственника, поняла?
Она подумала, что он шутит, рассмеялась. А Степа не шутил, сказал правду. Штамп в паспорте делает женщину покорней.
5
Кто сказал, что понедельник день тяжелый? О, тот человек не дожил до пятницы. Нет, пятница хуже понедельника во сто крат. Степа с утра носился, как крылатая ракета. Перво-наперво смотался на металлургический завод и выдрал у начальства благодарственное письмо родному УВД за избавление от бомжей. На территории завода они больше не появлялись, даже у мусорных баков их не было зафиксировано. «Да куда они вообще подевались?» – озадачился Степа, потому что и в городе резко упало количество бомжей. Письмо с благодарностью будет готово во второй половине дня, это доказательство Куликовскому, что задание выполнено. Пока Степа не спешил
– Сейчас никак невозможно! – говорила администраторша. Степа слышал ее неповторимый тягучий голос, склонившись к Оксане и подставив ухо к трубке.
– Я не поняла, – надменно произнесла Волгина. – Это вы мне? Вы мне говорите «невозможно»? Вы там, в театре, спятили?
– Извините, – спохватилась администраторша. – Но поймите, у нас аншлаг. Вечером спектакль, все актеры репетируют. У нас давно не было аншлагов. Вчера и сегодня в кассе обвал! Вы не можете лишить актеров радости встречи со зрителем. (Степа захихикал.) И что мы скажем зрителям, если не будем готовы к вечеру? Пожалуйста...
Оксана прикрыла рукой трубку:
– Как считаешь, Степа, не лишать их радости встречи?
– Да хрен с ними, пусть встречаются со своими зрителями, – торопливо зашептал Степа. – Нам тоже нужно время подготовиться. Скажи ей, что мы хотим на спектакль, попроси контрамарку.
– Хорошо, – сказала Оксана в трубку. – А какой сегодня спектакль?
– «Самоубийца» Эрдмана.
– Что вы говорите! – и подмигнула Степе. – Интригующее название.
– У нас и спектакль лучше, чем в Москве, – гордо заявила администраторша. – Так отзывается зритель.
– Всяк кулик свое болото хвалит, – рассмеялся Степа и прикрыл рот ладонью, ведь почти в трубку сказал.
– Уговорили, – сдалась Оксана, будто администраторша уже полчаса умоляла ее посмотреть местный шедевр. – Тогда забронируйте нам места...
– Мне два бесплатных билета, – и Степа в дополнение показал два пальца. – Я не собираюсь платить за глубокий сон на их спектакле.
– Нам три контрамарки, – сообщила Оксана в трубку.
– Но... аншлаг... все билеты проданы...
– Вы хотите, чтобы я прикрыла спектакль? Не хотите? Тогда три места. И точка. Предупредите ваших актеров, что мы побеседуем с ними после спектакля.
Не дожидаясь ответных слов администраторши, Оксана положила трубку.
– Здорово ты ее приложила, – похвалил Степа. – А я когда разговаривал с ней, думал, разобьюсь об этот броненосец.
– Степа, всякому броненосцу можно нанести пробоину, угадай только слабое место. А зачем тебе еще один билет?
– Янку возьму. Узнает, что я ходил в театр с другой, уйдет к папе с мамой.
– Ага! Вот я и выяснила твое слабое место. Так, треп завершаем, едем к Петровичу, захватим на обыск.
Обыск в квартире Ушаковых занял четыре часа, помогали два оперативника, которых дали в помощь Оксане. Затем Степа и Оксана помчались к Гурьевой домой, встретились с ее дочерью. После навестили Эру Лукьяновну, она была в плачевном состоянии, еле говорила. Поехали к Анне Лозовской, а два опера получили задание исследовать костюмы погибших. Затем Степа рванул на завод и забрал готовое письмо с благодарностью глубокоуважаемой милиции, с подписями и печатью. Полетел к Куликовскому, по дороге позвонил Косте: