Убийство Президента Кеннеди

Манчестер Уильям

О’Брайен в другой машине обливался потом. Температура приближалась к 80 градусам по Фаренгейту, и влажность оставалась высокой. Часы показывали 11. 03. Если в Карсуэлле их не задержит толпа, то они выдержат расписание. Казалось маловероятным, чтобы здесь собрался народ. Это была зона с самым строгим режимом безопасности. Тем не менее, как только они остановились, их окружили люди. На улицу проводить президента вышли все механики и смазчики. В течении пятнадцати минут они не выпускали из кольца машину, весело кричали и протягивали для рукопожатий свои руки.

Джон Коннэли наблюдал за этой суетой с борта

президентского самолета. Статьи в техасских газетах не предвещали столь бурного приема. Кеннеди — выходец из восточной части страны, и политика его спорна. Почему же военнослужащие военно-воздушных сил так бурно ведут себя при встрече с президентом? Ведь не могут же все они быть из Массачусетса!

Супруги Кеннеди поднялись на трап в 11. 23. Эвелин Линкольн сделала моментальный снимок и проследовала за ними мимо Килдафа, погруженного в раздумье.

— Я буду рад, когда мы завершим следующий этап, — единственный, который меня беспокоит, — сказал он тихо.

Лэрри О’Брайен наблюдал за посадкой президента.

— Вы что, летите в Даллас? — спросил его водитель.

— Даллас самая проклятая дыра на свете!

Лучи солнца весело играли на темно-синем ковре. В кабине связи Ральф Ярборо торжествующе похлопал О’Брайена по спине.

— Это все, что нам требуется! — ликовал он. — К моменту, когда президент покинет Остин, его повидает миллион людей. Каждый десятый техасец. Не правда ли, Лэрри, он добьется победы в этом штате следующей осенью О’Брайен тут же прикинул в уме: сенатор был прав — результат получается внушительным. — Я согласен с вами, — ответил О’Брайен.

— Но какой шаг теперь предпримет Ярборо?

В политике никто не жертвует ладьей ради пешки. На улице сенатор уступил президенту. Теперь он имел нраве предъявить требование Лэрри, Это он, О’Брайен, направлял внутриполитический курс Кеннеди. Поскольку самому Ярборо предстояли в ноябре перевыборы, он должен был воспользоваться своим правом, и он это сделал.

— Я в очень затруднительном положении, — признался он.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — сочувственно спросил О’Брайен.

— Это насчет сегодняшнего вечера, — сказал Ярборо. Он подал знак стоявшему в проходе Альберту Томасу, приглашая его присоединиться к ним. Ярборо заговорил о трудностях, с которыми он сталкивается в Остине. Техасские избиратели презирают людей, которые подставляют правую щеку, после того как их ударили по левой. А Остин проявит еще большую нетерпимость, так как это родной город Ярборо. Если кто-нибудь поможет ему разрешить эту проблему, поклялся сенатор, он будет ему вечно признателен.

— Давайте-ка я займусь этим, судья, — сказал Томас О’Брайену. Он часто обращался к людям, называя их «судья». Этот конгрессмен был не менее медоточив, чем Ярборо. Сегодня, как и вчера, он являл собой образец миротворца. Он направился в хвост самолета, где в маленькой кабине находился президент, все еще болезненно переживавший свое знакомство с техасской прессой.

— Это скверно, — сказал президент Келлерману, Хиллу и Макхью, подняв газету. — И что еще хуже, это неправда. Он прибыл в штат не как противник, а как посредник.

Макхью сказал:

— Если вы считаете, что это скверне, господин президент, то что вы скажете, когда увидите далласскую «Ньюс»?

— Я видел ее, — ответил Кеннеди. Он зашагал по коридору, который

вел к его спальне, и остановился в дверях. На узкой скамеечке в коридоре сидели рядом О’Доннел и Коннэли. Стараясь предотвратить стычку, Кен О’Доннел и Лэрри О’Брайен поместили губернатора и сенатора в противоположных концах самолета. Кен не добился нималейшего успеха. Логика, — даже сдобренная лестью, не действовала на губернатора. Коннэли доказывал, что в действительности фракционное разногласие существует между Джонсоном и Ярборо, а сам он, будучи протеже Джонсона, оказался зажатым посередине.

— Я сталкиваюсь в Техасе с проблемами, непонятными для вас, — говорил губернатор, — точно так же, как вы сталкиваетесь с проблемами, которых я не понял бы в Массачусетсе.

Кеннеди не принял участия в разговоре, предоставив заниматься этим своим помощникам: К тому же мысли его все еще были заняты утренними газетами.

— Что это за газета далласская «Морнинг ньюс»? — спросил он раздраженно Кена. — Ты знаешь, кто несет ответственность за это объявление? Дили. Помнишь его? После той сцены, которую он разыграл в Белом доме, я попросил проверить, что он за человек. Он повсюду заявляет, что был военным корреспондентом, и все в Даллас верят ему. — И президент сделал крайне нелестное замечание в адрес издателя.

Увидев проходившего Альберта Томаса, Кеннеди пригласил его в спальню. Сержант Джо Айрес принес тарелку со свежим ананасом и чашку кофе. Самолет накренило, и Кеннеди, потеряв равновесие, насыпал в чашку четыре полные ложки сахара.

— Что я могу сейчас для вас сделать, конгрессмен?

— Господин президент, дело обстоит как раз наоборот; если я не добьюсь победы после всего, что вы сделали для меня в Хьюстоне, я не заслуживаю того, чтобы меня избрали.

Раздался стук а дверь. Дэйв Пауэрс передал Кеннеди текст его речи в Торговом центре Далласа. Серьезным тоном Томас добавил:

— На вашем мосте я бы как следует подумал о том, что говорить в Далласе. Это жестокий город.

Кеннеди пропустил это замечание мимо ушей. Ничто из виденного им этим утром не побуждало его смягчить хотя бы одно слово. Вашингтонский корреспондент далласской «Тайме геральд», видевший предварительный текст речи, предупредил редакцию, что это «уничтожающий удар По критике президента справа». Кеннеди хотел, чтобы она была именно такой. — Почему бы вам не помочь Кену? — спросил президент, взглянув на дверь.

— Именно за этим я и здесь, — ответил конгрессмен и вышел.

Осажденный с двух сторон, Коннэли начал уступать. Он признался, что потрясен тем, как встречают Кеннеди. Это был язык, понятный для любого политика. За несколько минут до посадки Коннэли похлопал О’Доннела по спине.

— Хорошо, — прогудел он. — Я сделаю все так, как скажет президент. Если он хочет, чтобы Ярборо сидел за почетным столом, он будет там сидеть.

Победа оказалась неполной: вопрос о приеме в резиденции губернатора был деликатно обойден. Но Нелли не собиралась принимать сенатора. К тому же ни О’Доннел, ни Томас ничего не знали о планах губернатора относительно почетного стола, расположенного на двух разных уровнях. Если Коннели намеревался придерживаться этих планов, то они ничего но добились. Тем не менее они думали, что достигли чего-то, и Кен торжествующе сообщил президенту, что Коннэли сдался.