Убийство Принца Оборотня
Шрифт:
— Мне кажется, в тебе есть немного фейри.
— Я надеюсь, что во мне будет больше, чем просто немного фейри. — Я ухмыльнулась. — Но сначала наша сделка. Помоги мне найти убийцу моей сестры, и как только я отомщу, я сниму с тебя проклятие. — Ложь закрутилась во мне, что-то темное и грязное — стыд, которого я никогда раньше не испытывала, но который, как я представляла, был похож на стыд, который другие люди испытывают из-за секса.
— Договорились. — Он притянул меня к себе, не заботясь о том, что я намочила переднюю часть его брюк там, где он прижал
Мой пульс участился как от того, что я услышала, как он произносит слова силы, которые скрепили нашу сделку, так и от изысканного трения.
Я освободила его член и приподнялась на его кончике.
— Как прикажет мой принц. — Застонав, я опустилась на него с обещанием, которое, как я знала, мне придется нарушить: — Так и есть.
ГЛАВА 36
На следующий день началась наша работа.
Он убрал со своего обеденного стола и разложил на нем ручки, карандаши и бумагу. Мои альбомы для рисования тоже появились, они были сложены среди принадлежностей, а мой сундук стоял на полу.
— Я подумал, что тебе, возможно, понадобится к ним вернуться, — сказал он, пожав плечами, когда я спросила об альбомах для рисования.
Я сразу же порылась в сундуке в поисках своего медальона и повесила его на шею. Я сжала его, впитывая знакомую гладкую овальную форму.
Он посмотрел на меня странным взглядом, затем попросил поработать за одним концом стола, составляя список всего, что я запомнила о той ночи. Все — от наблюдения за прибытием зрителей до бережного отношения к телу Зиннии после того, как он скрылся со сцены. Если бы я сосредоточилась на внешних деталях, а не на внутреннем опыте, я могла бы написать это без слез.
Тем временем он принялся за составление списка друзей, которые сопровождали его на закрытом выступлении, и любых известных ему подробностей.
Мы работали в дружеской тишине, пока я не подняла глаза и не обнаружила, что он наблюдает за мной. Кожа вокруг его глаз напряглась в расчете.
Я ошиблась? Был ли он убийцей, в конце концов, и все это было частью какой-то более масштабной уловки, чтобы наказать меня надеждой? Фейри были искусны в манипулировании и во всех маленьких способах обмануть, не прибегая ко лжи. Возможно, он подложил что-то подлое в свою формулировку.
Или он действительно помогал мне?
— Ты закончил? — Я уставилась на лист бумаги перед ним, и мои плечи опустились при виде длинного списка имен. Более дюжины.
— Я видел каждую частичку тебя, и все же я не нашел никаких признаков магии, начертанных на твоем теле. — Его пристальный взгляд скользнул по мне, как будто он мог раздеть меня одними глазами.
Я сжала ручку, иначе, возможно, подчинилась бы этому невысказанному указанию.
Он наклонил голову.
— Где твоя метка фейри?
— Исчезли. — Я вздернула верхнюю губу, демонстрируя свои тупые клыки. — Они были острыми, как у тебя, но Зинния подпилила
Его лицо вытянулось. Золото его кожи стало пепельным. Не отрывая от меня внимания, он поднялся. Демонстрируя несвойственную ему неуклюжесть, он опрокинул стол, выходя из-за него, и это потрясло меня даже больше, чем выражение ужаса на его лице.
Как только он оказался на расстоянии вытянутой руки, он приподнял мой подбородок. Его глаза заблестели, когда его взгляд проследовал за кончиками пальцев, исследуя мою челюсть и губы. Я открыла рот, когда он нажал. Я позволяю ему провести большим пальцем по моим затупленным зубам.
С долгим выдохом он покачал головой и опустился на колени.
— Ты называешь меня монстром, и все же люди заставили тебя поступить так. Это подло. Твои зубы. — Его брови сошлись на переносице. — Твои прекрасные зубы. Они должны быть предметом гордости. Признаком твоей силы. Предупреждение дуракам, которые могут вздумать перейти тебе дорогу. — Он посмотрел на меня так, словно я была идолом в святилище. — Весь мир должен увидеть их и знать, что Зита проклятая — не та женщина, которой можно перечить.
У меня в горле завязался комок, соленый и тугой. На меня никогда так не смотрели. Плотоядно, да. Восхищались тем, на что способно мое тело, и его внешним видом, тысячу раз.
Но никогда не видел так, как он видел меня сейчас.
Обхватив мое лицо руками, он глубоко вздохнул.
— Если я когда-нибудь найду людей, из-за которых тебе захотелось спрятаться, я разорву их на части и развешу их останки возле их домов. Напоминание о том, что случается с теми, кто причиняет тебе зло. — Мягкость его голоса была ложью, почти скрывающей всю глубину ярости, сквозившей в каждом слове.
Эта ярость сокрушила меня так, как никогда не сокрушала его жестокость. Его лицо расплылось, когда давление за моими глазами стало невыносимым. Я пыталась сдержаться. Я пыталась задержать дыхание и не показывать этого.
Но слезы пролились.
Он вел себя так, как будто это со мной поступили несправедливо. Он вел себя так, как будто я заслуживала мести. Он вел себя так, словно я была не просто какой-то вещью, а какой-то единственной ценностью.
Обхватив меня руками, он утер носом мои слезы и пробормотал утешительную бессмыслицу. Я вцепилась в его рубашку, слишком потрясенная и сломленная, чтобы отстраниться.
Через некоторое время он сказал:
— Без слез, любимая.
Когда я подняла глаза, то обнаружила, что нахожусь рядом с ним на полу, устроившись у него на коленях.
Он свирепо нахмурился, но на этот раз его свирепость была направлена не на меня.
— Твоя история не печальна; я этого не допущу. Больше нет. Твоя история о мести и жизни. Об уничтожении тех, кто причинил тебе зло. О том, как заставить мир увидеть тебя, хочет он того или нет.