Убийство Принца Оборотня
Шрифт:
Ему не нужно было меня чем-то удерживать. Я боялась, что он уже каким-то образом воплотил это в жизнь.
Я погрузилась в эту мысль, в его скользящий ритм, полноту и нажатие его большого пальца на мою задницу.
Я принадлежала ему. И я позволила ему овладеть мной.
Я позволила ему сломать меня.
Мои крики эхом отдавались в кровати, когда предыдущее крещендо, в котором он мне отказал, усилилось и присоединилось к этому новому в сладко-резком уничтожении.
ГЛАВА 40
Он
Я потеряла счет тому, сколько раз я достигала оргазма и сколько раз он входил в меня. Очевидно, мужчины-фейри не были подвержены тем же ограничениям, что и люди в этом отношении.
Когда я кончила, повиснув в его хватке, вся кровь прилила к моей голове в головокружительном оргазме, не похожем ни на что другое, что я когда-либо испытывала. В то же время он снова вошел в меня с хриплым криком.
Я не была уверена, какое направление — вверх или вниз. Что было мной, а что — им. Где я была. Кем я была. Что было правильным или неправильным или почему это вообще имело значение.
Я только что была. Насытившейся. Наевшейся. Липкой и скользкой. Каждый мускул растаял. Каждый твердый край сбит.
Он вымыл меня, мягкое прохладное прикосновение влажной ткани одновременно успокаивало и было почти невыносимым. Затем он заставил меня сходить в туалет и отнес в постель.
Однако от этого покоя мой мозг загудел, как будто избавление от всего придало ему ясность.
Эрик написал Сеферу с просьбой «вернуть меня». Как будто я с самого начала принадлежала ему.
Я не хотела останавливаться на том, что поняла, когда Сефер вошел в меня — кому я действительно принадлежала.
Но более того, я не хотела возвращаться.
Я никогда не принадлежала Эрику, но он этого не видел.
Оттуда открылось больше истин, подобно птице в гнезде, которая впервые медленно расправляет крылья, проверяя, насколько далеко они зашли.
Эрик никогда не был влюблен в меня, просто в идею обо мне. Он хотел ту версию меня, которую я продавала на сцене — милую и кокетливую, невинную, но не слишком невинную, достаточно любопытную, чтобы довести этот флирт до конца.
Хорошая девочка с озорной стороны.
Но я не была уверена, что я была хорошей девочкой.
Я была резкой и колючей, а не милой и нежной. Женщиной с мускулами и зубами, а не девушкой с мягкой плотью и улыбкой.
Зинния была именно такой.
Но
Я поерзала в руках Сефера, нахмурившись.
— Ты не хочешь спать, не так ли? — Его голос прогрохотал в темноте.
— Да и нет. — Я обвела круг вокруг его соска, это небольшое движение, управляемое в жидком состоянии моего тела. — Думаю, мне нужно немного времени, чтобы мой мозг отключился.
— Хм. — Он кивнул, и появился единственный тусклый свет фейри, золотистый и теплый. — Мы могли бы… тогда поговорить?
— О чем?
Он запустил пальцы в мои волосы.
— Расскажи мне о своей сестре.
— Почему?
Он глубоко вздохнул, слегка нахмурив брови.
— Я потерял свою сестру еще до того, как узнал ее получше. Иногда кажется, что чего-то не хватает. Когда случается что-то хорошее или я хочу посмеяться над чьим-то несчастьем, я ловлю себя на том, что смотрю в свою сторону, чтобы разделить это с… — Его плечи приподнялись. — Но там никого нет. Или, по крайней мере, его не было. Его взгляд переместился на меня.
Тогда между нами установилось взаимопонимание.
Кое-что из этого я могла бы назвать. Мы привыкли друг к другу. Как ни странно, нам было комфортно друг с другом. Может быть, мы даже понравились друг другу. Мы заполнили пробелы в жизнях друг друга.
Но кое-что из этого было не только невысказанным, но и невыразимым. Не было слов для полноты во мне. Я не могла назвать чувства, которые увидела в мерцающем отражении его глаз.
Может, и к лучшему, что мне не хватило слов. Потому что, каким бы умопомрачительным ни был секс, это было лишь временное явление. Мне предстояло убить фейри-убийцу, и я не ожидала, что переживу попытку.
До этого момента это было просто забавой — поддаться нашей взаимной одержимости.
— Ты рассказала мне о ее смерти. — Комок в горле дернулся, когда он сглотнул. — Теперь расскажи мне о ней.
Глубоко вздохнув, я взяла медальон с тумбочки. Открыв его, я призвала свет фейри поближе и показала ему крошечный рисунок, на котором мы были изображены вдвоем.
— Это она.
Его брови приподнялись, когда он наклонился ближе.
— Все эти рисунки в твоем альбоме… Я думал, что это ты, но… все они — она. — Он провел пальцем по краю медальона. — Здесь ты выглядишь такой юной.
— Шестнадцать. — Щеки все еще округлые, глаза яркие, девочка по сравнению с моей сестрой, и намного ниже ростом. Те, кто владел магией фейри, часто были выше, сильнее, быстрее большинства людей. У меня было немного силы и ловкости, но рост был всего пять футов. — По сравнению с этим она возвышалась надо мной, — пробормотала я, думая о всех тех случаях, когда мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. — Пять футов шесть дюймов. Хотя, когда люди видели ее на сцене, они всегда думали, что она выше.