Убийство Принца Теней

Шойерер Хелен

Однако это было нелегко. Он уже сбился со счета, сколько раз ходил по периметру лагеря, и не мог вспомнить, что говорили ему дежурившие на посту рейнджеры. Все, о чем он мог думать, — это о ней, о том, что или кто именно ей снился.

Он ждал подходящего, по его мнению, момента, все время избегая настойчивого взгляда ее проклятого ястреба. Наконец он вернулся в палатку с двумя чашками горячего чая.

Когда он поднял заслонку, Дрю сидела прямо, широко раскрыв глаза и с восхитительным румянцем на щеках.

Он не мог сдержаться.

— Хороший сон?

Прижав одеяло к груди, она смущенно отвела взгляд.

— Не лезь мне в голову, Боевой Меч.

Он сдержался, чтобы не сделать еще одно замечание. Вместо этого он протянул ей чашку с паром.

— Держи.

Все еще взволнованная, она посмотрела на него.

— Что это?

— Чай…

Она недоверчиво сморщила лоб.

— Это просто чай, обещаю.

— Теперь ты приносишь мне чай?

Он закатил глаза.

— Если тебя это беспокоит, я больше не буду этого делать.

Она, казалось, раздумывала над этим, прежде чем наконец неохотно взяла у него чашку и зажала ее между ладонями. По-видимому, она все еще была смущена и не смотрела на него.

— Кстати, я не был у тебя в голове, — тихо добавил он.

— Я не верю в это ни на секунду.

— Значит, тебе снился я… — Он не мог не усмехнуться.

Ее взгляд метнулся к нему, встревоженный.

— Я этого не говорила.

— Ты много чего сказала.

Она поднесла руку ко рту.

— Я не…

— Не словами, — поддразнил он. — И не волнуйся… Я, конечно, не возражаю против того, чтобы ты мечтала обо мне. Это предпочтительнее, чем если бы ты пыталась убить меня во сне.

Дрю, казалось, взяла себя в руки.

— Я просто жду, когда ты приступишь к делу. — От этого движения ее рубашка слегка сползла, обнажив тонкую татуировку, которую он заметил еще до того, как вышел из палатки. Темно-синими чернилами была выведена серия простых цветов, которые, подхватываемые ветерком, тянулись по ее лопатке. Она поспешила скрыть ее.

— А что будет, когда я перестану быть полезным? — спросил он, переводя взгляд с ее обнаженной кожи на жесткий взгляд.

— Тогда я сам вырежу твое сердце.

— Ну и дела. — Талемир отпил из чашки, позволяя горячей жидкости согреть его изнутри. Он взглянул на нее, заметив, как она ерзает под одеялом. — В чем дело?

Она встретила его взгляд и, казалось, обдумывала свои слова, прежде чем наконец заговорила.

— Почему ты не рассказал Уайлдеру о… своем состоянии? Наверняка он будет лучшим доверенным лицом, чем я?

Талемир потер затылок: в нем начала нарастать боль от напряжения.

— Если помнишь, я не очень-то хотел тебе доверять, не так ли? — сказал он с трудом. — Но Уайлдер… Как я уже говорил, он прошел через многое. И он гораздо более молодой Боевой Меч, чем

я. Его воспитание в гильдии, его преданность Тезмарру — все это так обострено. Он может попытаться убить меня на месте.

— Может, мне все-таки стоит рассказать ему о тебе?

— В некоторые дни я бы с тобой согласился, — признал Талемир. — Но если он это сделает… Не думаю, что он простит себя, даже зная, кто я такой.

Дрю промолчала.

— На этой веселой ноте, — сказал Талемир, направляясь к выходу, — я оставлю тебя готовиться… И мечтать обо мне, конечно же.

Она швырнула в него свою пустую кружку.

Генерал Адриенна дала Талемиру и Уайлдеру разрешение на охоту, прежде чем они отправились в путь. Хотя они не подчинялись никому, кроме Мастера Гильдии Тезмарра, Талемир всегда считал приличным уважать того, кто командует в месте, где они находятся. Уайлдер не всегда соглашался с этим мнением, но, к счастью, сегодня утром обошлось без ссор, потому что он был доволен результатом. Адриенна попыталась было возразить, что их ждет разочарование, что дичи в этих лесах мало и поймать ее практически невозможно, но Уайлдер отмахнулся от нее.

— Для Боевого Меча нет ничего невозможного, — воскликнул он, и Талемир едва не фыркнул, узнав в этом замечании то, что он уже давно говорил юноше.

На самом деле именно эти слова он сказал Уайлдеру после прохождения Великого Обряда, когда тот пытался поймать и укротить своего тверрийского жеребца… Талемир и Малик стояли и пили на склоне горы, пока только что инициированный Боевой Меч гнался за величественным конем через всю долину, натягивая лассо и ругаясь, когда зверь раз за разом ускользал от него.

— Как ты думаешь, стоит ли сказать ему, что лучше всего загонять бедняжку в гору? — спросил Талемир у своего старшего друга.

— Нет. — Огромная фигура Малика занимала всю скалу, к которой он прислонился, его серые глаза ярко светились, когда он следил за движениями младшего брата. — Он разберется. Со временем.

— Ты злобный ублюдок, — ответил Талемир.

— Нужно знать одного, чтобы понять другого. — Малик протянул ему флягу. — Как думаешь, как он его назовет?

Талемир сделал длинный глоток, поморщившись от резкого жжения в горле.

— Ты имеешь в виду, если он когда-нибудь поймает это бедное создание?

Малик рассмеялся, не сводя глаз с младшего брата, когда Уайлдер сделал еще один выпад в сторону лошади.

— Да.

— О, он, несомненно, сделает что-то грандиозное и героическое.

— Я тоже так думал, — сказал Малик с плутовской ухмылкой и приподнятой бровью.

Талемир узнал этот взгляд.

— И что же у тебя на уме?

Малик невинно пожал огромными плечами.

— Только чтобы мы имели право голоса.