Убийство Принца Теней

Шойерер Хелен

— Мы здесь для того, чтобы выяснить это, но последствия уже ощущаются в клинках Боевых Мечей по всему среднеземью. Это будет иметь последствия.

— Кто дал вам эту информацию? И что именно вы собираетесь делать?

— Неважно, кто дал информацию, — сказал Талемир, хотя и заметил, что рейнджер изменила оборонительную позицию. — Важно только, чтобы с этим разобрались. Мы не можем допустить, чтобы кто-то вмешивался в работу со сталью в то время, когда оружие Боевых Мечей — это все, что стоит между среднеземьем и теневыми рейфами. Наши клинки веками защищали…

— Тогда где же

доказательства? — возразил Фендран, с вызовом выпячивая грудь, хотя ему пришлось напрячь шею, чтобы встретиться с Талемиром взглядом. — Доказательства того, что мой… сын виновен?

Талемир стиснул зубы. Доказательство было обернуто вокруг запястья молодой женщины. Он знал это наверняка, поскольку все еще чувствовал, как эта чертова штуковина гудит в его присутствии, но в этом-то и заключалась проблема. Если бы он признал, что может чувствовать браслет, то признал бы себя монстром. И хотя до поры до времени он мог держать его в узде, в самую темную ночь каждого месяца его было уже не остановить. Он превратился в дикого теневого рейфа, очарованного тьмой и собственной силой. Но это было не то и не так. Ему нужно было выполнить приказ.

— Господин, нам нужно поговорить с вашим сыном, — настаивал Талемир.

— Поговорить с ним, да? — злобно сказал Фендран. — У меня много сыновей. К кому ты обращаешься?

Талемир обменялся разочарованным взглядом с Уайлдером, который беспокойно заерзал рядом с ним. Его протеже не отличался терпением, особенно после того, что случилось с Маликом. Талемир вряд ли мог винить его, как и кузнеца за желание защитить своего ребенка.

Талемир сделал глубокий вдох, едва не задохнувшись от металлических паров.

— Ваш младший. Дрю Эммерсон, сэр. Нам нужно поговорить с Дрю.

На обветренном лице мужчины появилась гримаса, и он сжал переносицу, как будто этот разговор уже был с ним много раз.

К удивлению Талемира, Фендран повернулся к женщине, чьи голубые глаза, подведенные кошачьим карандашом, светились весельем, а пальцы небрежно поглаживали пернатую грудь большого ястреба.

— Что это значит, Дрю? — спросил Фендран.

Талемир вздрогнул. Как он ее назвал? Конечно, это какая-то ошибка. Она не могла быть…

Но прекрасная огненная женщина повернулась к Талемиру, и в ее взгляде сверкнул триумф.

— Ах, — сказала она. — Похоже, я — непутевый сын кузнечного мастера…

Руку она не подала, но изобразила поклон, похожий на тот, которым Талемир насмехался над ней раньше.

— Дрю Эммерсон, к вашим услугам, Боевой Меч.

3. ДРЮ

Выражение лица Боевого Меча было бесценным. Мрачно улыбаясь, Дрю оттолкнулась от скамьи и направилась к нему, держа руку на рукояти своей тесаки.

Воин недоуменно посмотрел на нее.

— Ты кузнечная дева из Наарвы?

Колтан ответил, прежде чем она успела вставить хоть слово.

— Здесь нет девы, — ухмыльнулся он.

Кузница на мгновение замерла, и Терренс издал предупреждающий крик из-за ее плеча.

Дрю бросила на Колтана испепеляющий взгляд и крепче сжала оружие.

Он позволил себе вольности, оскорбил ее перед собственным отцом и Боевыми Мечами среднеземья… Она заметила, как он ерзает на месте, — признак того, что именно он написал в гильдию Тезмарра, сообщая о ее предполагаемых проступках. Все для того, чтобы обуздать ее поведение, контролировать ее. У него хватило ума вздрогнуть под их с Терренсом взглядами. Она разберется с ним позже. Возможно, она позволит Терренсу вырвать ему глаза.

Сейчас она обратила внимание на более крупного из Боевых Мечей.

— Я рейнджер, — сказала она ему. — И я понятия не имею, о каком вмешательстве вы говорите. — Она уже несколько месяцев не была у стального источника. Но Талемир Старлинг продолжал смотреть на ее манжету, как будто сталь на ее запястье только подтверждала ложь, которой их кормили.

Однако они оба знали, что если упомянуть об этом, то это привлечет внимание к тому, кем он был на самом деле. И хотя она еще не видела его когтей, у нее не было сомнений в том, что под его кожей скрывается чудовище.

Я должна убить его, поклялась она себе. Но если убить Боевого Меча на глазах у других, это послужит причиной для войны. Я должна увести его подальше от всех.

Она одарила его улыбкой, которая в те дни, когда она была дворянкой, приводила в ярость многих людей.

— Ты зря проделал долгий путь, Боевой Меч. Как я уже сказала, я всего лишь рейнджер.

Ублюдок имел наглость одарить ее ленивой улыбкой.

— О, я сомневаюсь в этом, Дикий Огонь. Очень сомневаюсь.

Ярость заклокотала в ее жилах, а на щеках запылал жар.

— Теперь ты знаешь мое имя. Используй его.

Ей ответила еще одна ухмылка.

— Думаю, Дикий Огонь подходит тебе больше.

Боги, она собиралась убить его; она собиралась вырезать его проклятое богами сердце.

Боевой Меч, которого она слышала, как он называл своим учеником, прочистил горло и резко повернулся к ее отцу.

— Может быть, вы будете так добры и покажете нам место, где можно разбить лагерь?

Ее отец отмахнулся от него.

— Глупости. Вы проделали долгий путь. Позвольте нам предложить вам наше гостеприимство. Если вы не желаете зла моему «сыну», то для меня будет честью принять вас у себя.

Дрю закатила глаза. Это было в духе Фендрана — предлагать тем, кто угрожает ей, бесплатную еду. Ее мать благородных кровей хорошо его выдрессировала. Мысль о том, что ей придется делить стол с чудовищем, заставляла кровь Дрю вскипать от ярости, но, возможно…

Пусть ест и пьет на здоровье. Возможно, это развяжет ему язык или хотя бы его юному протеже… Она узнает все, что сможет, об этом полурейфе, полу Боевом Мече… А потом нанесет удар. Она не могла не заметить, как он напрягся, когда она раскритиковала то, как его гильдия отнеслась к падению Наарвы… Это явно была болевая точка, которую она могла использовать против него. Поэтому она проглотила свою гордость и ярость и последовала за отцом, Колтаном и Боевыми Мечами в самый конец кузницы.