Убийство с хеппи-эндом

Алтунина Алена

Настороженность в ее глазах исчезла. Доверие было восстановлено.

– Не понимаю, что еще нужно современным мужчинам, – искренне удивилась она.

– Мне тоже казалось, что у нас все хорошо, и вдруг он собрал вещи и ушел, даже не потрудился что-либо объяснить. Теперь я осталась с сыном одна и нужно начинать новую жизнь. Сейчас ищу работу.

– У вас есть ребенок?

– Да, его зовут Матвей!

– Не часто встречается это имя. А где он сейчас, ваш мальчик?

– У мамы, в Подмосковье, пока не найду работу и детский сад для него.

– Если нужно, я могу с ним посидеть. Сколько ему?

– Еще нет двух.

– Совсем крошка.

– Да.

Я так по нему скучаю! Мы с ним никогда раньше не расставались, а теперь вот вынуждены.

– Искренне вам сочувствую.

Тамара Павловна неподдельно опечалилась. Какая славная женщина!

– Спасибо! А у вас есть дети? – я сочла момент подходящим для наступления.

– Да, дочь, но она уже совсем взрослая, только вот замужем никогда не была.

– Жаль, конечно, но иногда бывают такие мужья, что лучше б их и не было. Вот мой Данила, казался образцовым мужем, а кто-то поманил, он все бросил, помчался за свежими впечатлениями. Мы ведь квартиру снимаем. Теперь мне еще и для этого нужны деньги. В общем, начинаю самостоятельную жизнь. А вы тоже снимаете эту квартиру?

– Нет, мы обменяли ее на двухкомнатную, но в кирпичном доме и в центре города. Знали бы вы, как я не хотела оттуда уезжать. Там прошла вся моя жизнь, там выросла дочь.

– Почему же вы уехали?

– Так сложились обстоятельства.

– Жаль! Наш дом, видимо, очень отличается от вашего прежнего. Я не могу к нему привыкнуть, все здесь чужое.

– Я тоже это чувствую.

– А чем занимается ваша дочь?

– Преподает, она из-за работы и замуж не вышла. Некогда было с мужчинами встречаться, всю себя посвятила детям.

– Сейчас она тоже на работе?

– Нет, сейчас она в отпуске, уехала на дачу. У нас маленький домик без удобств на берегу Истринского водохранилища.

– Я знаю немного эти места, муж иногда возил нас туда. А у вас в каком месте дача?

– Недалеко от станции Алексеевская, что очень удобно. Электрички часто ходят, еще немного пешком и уже дачные участки. Раньше у мужа на работе их бесплатно распределяли, а сейчас они довольно дорого стоят. Состоятельные господа почти все скупили, только немногие не хотят продавать, хотя и деньги предлагают хорошие. Вот и мы пока держимся. Пусть хоть дача останется в память о муже, продать всегда успеем.

Я была на седьмом небе от радости. Имея такие координаты, я легко отыщу Семеч– кину, главное, чтобы она оказалась на месте.

Еще немного поговорив о том, о сем и выпив три чашки чая, я откланялась и поспешила домой. Если Прохор звонил, могу нарваться на очередную взбучку. Едва я вошла, зазвонил телефон.

– Где тебя носит? – спросил Прохор.

– Извините, была в ванной, не слышала звонок, – опять соврала я.

– У тебя все в порядке? – поинтересовал– ся он.

– Да, спасибо. Говорю вам, не волнуйтесь, нет никакого повода.

– Лучше подстраховаться.

– Прохор Степанович, можно я посплю немного? – кротко спросила я.

Его подкупила моя покорность.

– Что ты спрашиваешь? Конечно можно! Сколько тебе нужно времени?

– Ну, пока усну, думаю, часа четыре, не меньше.

– Хорошо, я позвоню тебе ровно через четыре часа, – сказал Прохор и отключился.

Итак, я свободна на четыре часа, нужно уложиться в это время. Я быстро надела то, в чем выехала сегодня утром из дома Прохора: джинсы, легкий пуловер и удобные туфли. Быстро выбежала из дома, открыла «Мерседес» и взяла оттуда деньги. Машину брать мне нельзя. «Надзиратели», которые приедут, должны поверить, что я спокойно сплю дома. Еще мне нужно преодолеть преграду в лице бабушек-старушек.

Для этого я вернулась в квартиру, надела темный парик, солнцезащитные очки, ярко и небрежно накрасила губы, нанесла темные румяна. Из-за Ваниного усердия у меня в шкафу почти не осталось никакой одежды, а та, что была, не годилась для маскировки. Но на балконе я нашла большую растянутую кофту терракотового цвета и потертые черные вельветовые брюки, в которые я влезла вместе с джинсами. В зеркале отразилась вульгарная полноватая девица, неопрятно одетая. Думаю, Бони похвалил бы меня за профессиональную маскировку. Когда я вышла из подъезда, бабушки переглянулись. Здороваться с ними подобная девушка вряд ли бы стала, вот и я их проигнорировала, нагло прошла мимо.

– Это кто ж такая? – зашушукались они за моей спиной.

– Наверно, к Лесику приходила, шалава! – сказала тетя Фима. – Водит всяких потаскух! – в вдогонку мне крикнула она.

Я не могла не воспользоваться случаем и грозно обернулась. Фима прикусила язык. Вот и чудненько, значит, маскарад удался и объяснения, откуда я такая взялась, соседки тоже сами придумали. Спасибо неизвестному Лесику, который приводит к себе подобных девиц. По дороге я отыскала подъезд, у которого не было бабушек-старушек, быстро сняла с себя экипировку, спрятала все в большую сумку, изменила макияж и побежала к метро. Мне нужно было доехать до станции «Тушинская», а потом на электричке до дачи Семечкиных. Я спешила, как могла. В метро бежала по эскалатору, перебегала из вагона в вагон, чтобы хоть как-то сэкономить время. Электричка подошла почти сразу. Пока что мне везло. Прибыв на место, обнаружила множество красивых современных домов, свидетельствовавших о состоятельности их владельцев. Но как и говорила Тамара Павловна, кое-где были видны непрезентабельные домишки старых времен. Представляю, как эти домики раздражали местных нуворишей. Ведь если бы не они, всю бы территорию дачного поселка огородили бы крепким забором, поставили камеры и охрану. Тогда ни один комар не пролетел бы в их владения без пропуска, а так вход оказался свободен, что было мне на руку. Я рысцой направилась к одному из скромных домиков.

Похоже, хозяева отсутствовали, о чем свидетельствовал замок на калитке и запущенная территория. Около другого домика играли дети школьного возраста. Я спросила у них, знают ли они Ларису Петровну Семечкину. Они сказали, что она через два дома. Я возликовала.

Этот дом давно требовал ремонта. Наверное, Тамара Павловна продаст участок лишь тогда, когда домик окончательно развалиться, и по всей видимости, это произойдет довольно скоро. Входная дверь была открыта, я постучала и вошла. Две небольшие комнаты, на столе хлеб, банка варенья и чайник. Значит, хозяйка где-то рядом. Она оказалась позади дома на небольшой грядке с зеленым луком. Когда я подошла и поздоровалась, женщина чуть не подпрыгнула и уронила вырванный лук. Она была невысокая, в широких брюках, в клетчатой рубашке с чужого плеча, большой широкополой шляпе, затеняющей лицо, и больших солнцезащитных очках.

– Извините, – сказала я, – не хотела вас напугать. Вы Лариса Петровна?

Она молчала.

– Мне нужно с вами поговорить.

Женщина продолжала молчать. Может, она немая? Ее мама говорила, что Лариса Петровна педагог, а немых учителей я еще не встречала, скорее, наоборот.

– Что же вы молчите? Ваша мама подсказала, где я могу вас найти.

Лариса Петровна, наконец, вышла из ступора и хрипло спросила:

– К чему эта комедия?

Бог мой, она не немая, она сумасшедшая! В чем она углядела комичность?