Убийство в частной лечебнице

Пятница, пятое. Вторая половина дня

Министр внутренних дел наконец положил на стол бумаги, в которые заглядывал по ходу своей речи. Его уже не в первый раз поразила напыщенная серьезность прочих членов Кабинета. «Ей-ей, — подумал он, — мы выглядим точь-в-точь как Кабинет министров из какого-то кинофильма. Мы — карикатура на себя самих». Словно в подтверждение его слов, премьер-министр откинулся в кресле, положил ладони на стол и прочистил горло.

— Итак,

джентльмены, — торжественно сказал он зловещим тоном, — документ перед вами.

— Сильно, — отозвался министр иностранных дел. Он скрестил руки на груди и уставился в потолок.

— Радикально! — добавил лорд-канцлер. — Осмелюсь сказать — радикально!

— А по-моему, — возразил министр почт, — не то чтобы сильно и не то чтобы радикально.

Он поправил галстук почти как обыкновенный человек.

Наступила пауза. Министр внутренних дел со свистом втянул воздух.

— Итак, — повторил премьер-министр. — На эту тему, джентльмены, много говорилось, а теперь мы заслушали проект предлагаемого закона. У нас есть все необходимые данные. Короче говоря, мы прекрасно отдаем себе отчет в деятельности этих анархистов. Мы знаем, что они собираются предпринять вполне определенные шаги. Все мы согласны, что вряд ли можно переоценить значительность и важность данного вопроса. Доклады министерства иностранных дел, тайных служб и отдела уголовного розыска Скотланд-Ярда достаточно убедительны. Нам приходится иметь дело с явственной угрозой и растущей опасностью. Этот закон, — он жестом указал на министра внутренних дел, — может быть назван радикальным. Но есть ли здесь кто-нибудь, кто считает его слишком радикальным? Должен ли он быть изменен?

— Нет, — сказал министр почт. — Нет.

— Я согласен, — сказал Генеральный атторней [1] .

— А не приходило ли вам в голову, — спросил лорд-канцлер, глядя через стол на министра внутренних дел, — что у вас, сэр Дерек, причин для сомнений больше, чем у кого бы то ни было?

Остальные тоже посмотрели на министра внутренних дел. Тот еле заметно улыбнулся.

— Будучи тем, кто выдвинул проект данного закона, — сказал лорд-канцлер, — вы окажетесь в самом центре внимания. Вы же знаете, на что способны эти люди. Слова «заказное убийство» весьма часто встречаются в отчетах…

При этих словах улыбка министра внутренних дел стала чуть шире.

— По-моему, я не преувеличу, — продолжал лорд-канцлер, — если скажу, что их внимание сосредоточится на вас лично. Вы приняли такую возможность во внимание, дружище?

— Я весьма ценю вашу точку зрения, — ответил министр внутренних дел. — Но этот закон — мое детище. Я не отрекусь от своего авторства и смогу о себе позаботиться.

— Мне кажется, министра внутренних дел следует окружить подобающей охраной, — предложил канцлер казначейства.

— Разумеется, — горячо поддержал премьер-министр. — Мы должны это сделать ради блага страны. Ее ценнейшие кадры следует беречь. Министр внутренних дел — чрезвычайно ценный кадр.

Сэр Дерек сделал странную гримасу.

— Могу вас уверить, — сказал он, — что я не горю желанием сыграть роль героя в фарсе с убийством. С другой стороны, мне кажется, что нет никакой необходимости в том, чтобы я приходил в Парламент, окруженный полицейскими, переодетыми в секретарей и журналистов.

— Вчера я встретил Родерика Аллейна из отдела уголовного розыска, — задумчиво сказал премьер-министр, — и совершенно неофициально обсудил с ним этот вопрос. Он уже давно держит под наблюдением этот сброд и вряд ли стал бы преувеличивать

серьезность положения. Так вот, он считает, что министр, предлагающий закон, направленный против этих людей, окажется в настоящей опасности со стороны их организации. Я настоятельно призываю вас позволить Скотланд-Ярду принять все меры, какие он сочтет необходимыми для вашей защиты.

— Прекрасно, — отозвался сэр Дерек. Он беспокойно заерзал в кресле и провел рукой по лицу. — Как я понимаю, — устало добавил он, — Кабинет утверждает принятие закона?

Они снова принялись обсуждать предложенные меры. Поведение членов Кабинета было невообразимо серьезно и торжественно, оно состояло из парламентских банальностей и политиканских жестов. Все они настолько пропитались профессиональным этикетом, что совершенно утратили способность быть естественными. Министр внутренних дел сидел, уставясь в свои бумаги, словно погрузившись в глубокую и мрачную задумчивость.

Наконец премьер-министр поставил вопрос на голосование: считает ли Кабинет министров целесообразным принятие закона, предложенного министром внутренних дел?

— Итак, — сказал премьер-министр, — мы сделали все от нас зависящее.

Министр внутренних дел тихо застонал.

Все повернулись к нему. Лицо его сильно побледнело, и он согнулся над столом.

— О'Каллаган! — воскликнул министр почт. — В чем дело? Вам плохо?

— Ничего, ничего. Больно… Сейчас пройдет.

— Бренди, — сказал премьер-министр и протянул руку к колокольчику.

— Воды, — прошептал сэр Дерек, — просто воды.

Когда воду принесли, он жадно выпил ее и промокнул платком лицо.

— Уже гораздо лучше, — сказал он через несколько минут. — Мне очень неловко… простите.

Он выглядел смущенным и озабоченным. Лорд-канцлер неловко навис над ним. Остальные глазели на него с той ужасной бестактностью, с какой мы всегда смотрим на внезапную болезнь своих собратьев.

— Я должен извиниться, — сказал сэр Дерек. — В последнее время у меня было два-три таких приступа. Мне кажется, это аппендицит. Придется, видно, идти под нож. Чертовски неудобно для меня самого и всех остальных. Так хочется отложить эту возню со своим здоровьем до тех пор, когда мы все доведем до конца с законом.

Он выпрямился в кресле, секунду посидел неподвижно, потом медленно поднялся на ноги.

— Все решено? — спросил он.

— Да-да. Может, вам на минутку прилечь? — предложил премьер-министр.

— Большое спасибо, П.М., но… я лучше поеду домой. Будьте так любезны, скажите моему шоферу…

Позвали секретаря. О'Каллаган повернулся к дверям. Министр почт сделал движение, словно хотел предложить для поддержки свою руку. Сэр Дерек поблагодарил его кивком головы, но вышел самостоятельно. В вестибюле секретарь взял его пальто у гардеробщика и помог ему одеться.

— Мне выйти к машине, сэр Дерек?

— Нет, спасибо, мой мальчик. Я вполне взял себя в руки.

Попрощавшись с премьер-министром, О'Каллаган вышел на улицу один.

— Выглядит он чертовски больным, — досадливо сказал премьер-министр. — Надеюсь от всей души, это не что-то серьезное.

— Это было бы дьявольски некстати, — сказал министр почт. — Бедный старина О'Каллаган, — добавил он поспешно.

Министр внутренних дел мрачно смотрел в окно машины. Они свернули с Даунинг-стрит на Уайтхолл. Вечер был холодный и ветреный. Прохожие, одетые неприглядно и бедно, шли, наклонив головы, чтобы спрятать от ветра посиневшие лица. Порывы дождя неровно хлестали по стеклу. О'Каллаган подумал, что, наверное, разболеется всерьез. Его захлестнула печаль. Возможно даже, что та штука, которая проявила себя такой сокрушительной болью, его убьет. Это избавило бы анархистов и отдел уголовного розыска от лишних хлопот. Неужели ему и впрямь не наплевать на закон или на махинации людей, которые решили произвести революцию в британском правительстве? Неужели ему не наплевать на всех и вся? Сейчас он чувствовал только вялое равнодушие и всепоглощающую усталость.