Убийство в четыре хода
Шрифт:
– У меня тоже.
– С чего ты взял? – Бришо недобро усмехнулся. – У нас самая работа только сейчас и начинается: дискотеки, танцы, швыряние бутылками…
– Ты же знаешь, что мне надо домой. Марта ждет.
– Позвони ей, чтобы пришла. Марте тоже не помешает слегка развлечься.
Альбер подозрительно покосился на коллегу. Всерьез он это говорит или издевается?
– Марта не любит бывать в дискотеках.
– Не беда. Ты сумеешь ее уговорить.
Альбер отнюдь не был в этом уверен. Вряд ли перспектива увидеть, как шахматисты, подвыпив, снова подерутся, покажется его жене соблазнительной. Но тем не менее он встал и пошел звонить. Пусть этот зловредный
В вестибюле все телефоны были заняты. Можно подумать, будто всем сразу понадобилось звонить своим женам, предупреждая, что они задерживаются. Альбер прошел к стойке администрации. Ему даже не пришлось предъявлять удостоверение, портье заулыбался еще издали.
– К вашим услугам, господин инспектор.
– Мне нужно позвонить. – И поскольку портье с широкой улыбкой пододвинул ему аппарат, Альберт добавил: – Служебное дело. Разговор сугубо конфиденциальный.
Его провели в офис. Небольшая комната: письменный стол, столик для пишущей машинки, стулья. На стене яркие плакаты с рекламой международного туризма – иначе говоря, пейзажи с невообразимо синим морем, с белоснежными пиками гор и ослепительными закатами солнца, каких в природе не увидишь. На одном плакате была изображена обнаженная женщина, сидящая на золотистом морском пляже и трогающая пальцы на ногах. Короткая стрижка, мускулистое тело, длинные ноги, красивая, округлая грудь. Это была художественная фотография, то есть не такой выразительный снимок, как в секс-журналах. Интересно, почему именно эту фотографию выставила на всеобщее обозрение хозяйка офиса? А хозяйничала здесь женщина, – не требовалось быть полицейским, чтобы определить это с первого взгляда. Выставка кэтча на стене, целая коллекция почтовых открыток на письменном столе, фотографии детей в рамках, на подставке для газет – модные журналы, на двери – афиша шахматного турнира. Типично дамский кабинет.
Марта сняла трубку после второго звонка.
– Хорошо, что ты позвонил!
– Да? – Ему не по душе пришлось такое начало. Вступление мучительно напоминало те времена, когда все разговоры сводились к неисправному котлу.
– Надо купить к столу не только вино. Прохладительные напитки потребуются тоже.
– Что ты имеешь в виду?
– Ведь мы условились, что вино для гостей принесешь ты, не так ли?
– Так.
– Ну вот тогда прихвати заодно и прохладительные напитки. Звонил Жак, сказал, что им не с кем оставить детей.
– Нет! – решительно отрезал Альбер. Разве можно подкладывать друзьям такую свинью? Эту парочку дурно воспитанных детей трудно вынести даже в тех случаях, когда в гостях бывает одно только семейство Жака. А на сей раз – он наконец вспомнил – Марта созвала большую компанию.
– Когда ты придешь домой?
– Ну… часа через полтора – через два.
– Ты что спятил? Гости будут к восьми, а до тех пор тебе надо принять душ, побриться, переодеться.
– Не надо мне душа.
– Ты должен помочь мне накрыть на стол.
Альбер вздохнул.
– Ладно. Как только вырвусь, сразу лечу домой.
Легко сказать – «лечу». Дорога до дома на машине заняла бы полчаса, а если движение оживленное – и того больше. Автобусом или на метро проедешь по меньшей мере час, да пока сделаешь покупки… раньше восьми домой не попасть. А не сделаешь покупки – хоть вовсе домой не являйся. При мысли о «милых» детках Жака эта перспектива показалась очень и очень заманчивой…
Расстроенный Альбер вышел из офиса. Портье восторженно уставился на него, ловя малейшее его желание.
– Скажите, – Альбер нерешительно сунул
– Конечно, – удивленно ответил портье, – Вон там, в буфете.
– Да мне нужно с собой. Несколько бутылок.
Портье проявил всяческую готовность помочь. Связался по телефону с кухней, с ресторанным отделом обслуживания в номерах, с шефом винного погреба, идею покупки немецких вин отмел в зародыше, а из отечественных марок выбрал редчайшие, о каких Альбер даже не слыхал. Альберу же требовалось купить для гостей дешевое столовое вино, под приготовленное Мартой жаркое.
Лелак сделал портье знак продолжать хлопоты, а сам поспешно уединился в офисе. Чашечка кофе в этой гостинице стоит в три раза дороже, чем в кафе по соседству с управлением полиции, а прохладительные напитки – в два раза. За восемь бутылок коллекционного вина ему не расплатиться. Проверив содержимое своих карманов, он понял, что не хватит даже на одну бутылку.
В полном отчаянии он уставился на красотку, сидящую на приморском пляже. У этой, конечно, забот никаких, знай себе нежится на солнце да перебирает пальцы на ногах. А может, она красит ногти? Собравшись с духом, он вышел из офиса. В конце концов, не может же он навечно остаться здесь, разглядывая эту беззаботную дамочку, сколь бы соблазнительной ни казалась такая перспектива. Самое позднее, завтра утром явится хозяйка кабинета и выставит его. Альбер торопливо прошел мимо портье, который закончил телефонные переговоры и хотел было порадовать господина инспектора благоприятными результатами, но тот остановил его коротким жестом и буркнул нечто вроде, мол, сейчас вернусь. Надо бы выскочить за дверь и дать деру, но смелости не хватало.
Шарль увлеченно беседовал с какой-то рыжеволосой секс-бомбой. С присущей ему дерзкой непосредственностью он склонился к собеседнице и шепнул ей нечто доверительное, отчего рыженькая рассмеялась и шутливо ударила его по щеке. Бришо схватил женщину за руку, но не вывернул, а галантно поцеловал. На столике перед ними стояли высокие бокалы с какой-то подозрительной жидкостью, не похожей ни на один из знакомых Альберу алкогольных напитков. Очевидно, фирменный коктейль «Мат», изобретенный в здешнем баре по случаю шахматного турнира. Напрашивалось естественное предположение, что от одной лишь его цены можно было получить мат…
Подойдя к парочке, Альбер деликатно кашлянул. Шарль вздохнул.
– Позвольте представить вам моего коллегу.
Вблизи заметны были и толстый слой косметики, и наклеенные ресницы, и подкрашенные волосы, которые когда-то, возможно, действительно были бронзово-рыжими. Платье на дамочке состояло сплошь из складок и драпировки – вроде того, что видел Альбер на обложке модного журнала в офисе.
– Мадемуазель Моника Нест, коммерческий директор фирмы «Интернэшнл Чесс Компани».
– Рада приветствовать господина инспектора. – Голос у нее был приятный, низкого, грудного тембра, произношение безукоризненное.
– Мадемуазель Нест из Нью-Орлеана, – пояснил Шарль тоном посвященного. – Французский у нее второй родной язык.
– А китайский?
– Предполагаете на том основании, что я работаю в гонконгской фирме? О нет! – женщина рассмеялась. – Контракты составляются на английском. Я больше времени провожу в Европе или у себя в Америке, чем в Гонконге.
– Понятно. – При других обстоятельствах Альбер охотно выслушал бы ее рассказ о себе, но сейчас его это не интересовало. – Простите… вы позволите мне минуту поговорить с коллегой с глазу на глаз?