Убийство в Квель'Таласе

Pumbriya

Союзник интригана-А’дала уже понял, что принц имеет некий кредит доверия со стороны старых членов Совета благодаря достойной репутации его матери. И решил показать всем, что Каэль противопоставляет себя позиции Фелориэль.

– Вы думаете, мама бы не одобрила? – с сомнением протянул Каэль. Ну же, попадись. Это будет наилучшим поводом воспользоваться самым последним аргументом, который должен перетянуть на его сторону Модеру.

– Я в этом уверен. Леди Фелориэль была очень мудрой и миролюбивой женщиной. Мне очень жаль, что ее не было с вами, когда

вы совершали эту ошибку.

– Раз вы так уважаете маму, архимаг Кадгар, то я вас обрадую. Мама жива и ни разу не сказала, будто осуждает меня, - растянул губы в приторной улыбочке принц.

– Фел жива?! – воскликнула всегда флегматичная Модера.

Отлично! Пользоваться мамиными заслугами и связями Каэль не очень хотел, но тут уже не до гордости. Принц послал Кадгару надменный и презрительный взгляд, наподобие тех, которыми тот сверлил его самого всю встречу, и повернулся к чародейке. Он уже открыл рот, чтобы сообщить Модере те факты о Фелориэль, которые не являются секретными. Но Кадгар вздохнул, обвел взглядом членов Совета, изобразил лицо человека, уставшего ссориться и идущего на мировую, и неторопливо подошел к Каэлю.

Что ему? Неужели надеется, будто принц поверит каким-нибудь его предложениям? Кадгар же, оказавшись к Каэлю вплотную, зашипел ему на ухо, слишком тихо, чтобы расслышали люди, но слух эльфов острее:

– Я знаю обо всех его и ваших преступлениях в Запределье. Хотите, озвучу их прямо сейчас, при всех? Выходите из Орды, мы это примем, но сидите тихо в своем Квель’Таласе и не лезьте в дела Кирин-Тора, или вам придется ответить за убийства друидов и магов, за издевательства над орками и резню дренеев в Крепости Бурь.

Каэль замер. В отношения Иллидана с орками он не лез, да и кто в здравом уме будет защищать права орков после всех выходок Гарроша? С Крепостью Бурь сложнее, но война есть война, и не Иллидари ее начали. А вот в убийствах заклинателей, действительно, виновен полудемон и сам Каэль. Именно ради его лечения их вынуждали создавать кристаллы с энергией, и если бы Каэль не требовал их так часто, соглашался терпеть более долгие интервалы между приемами, жертв было бы меньше. Иллидану все азеротские угрозы сейчас не страшны, официально его в этом мире нет и вообще он считается погибшим. Если Джайна и Кейлек не выдадут его. А вот ему самому…

Каэль бросил быстрый взгляд на Джайну. На чьей стороне будет она? Достаточно ли заинтересована в союзе с Квель’Таласом, достаточно ли доверяет Каэлю, чтобы выслушать его оправдания? Если бы Шаттрат не послал наемников уничтожить манагорны, то никого убивать бы и не потребовалось… Надо было все-таки рассказать подруге о цене его исцеления заранее…

– Кадгар, да прекратите вы, – Модера негромко стукнула посохом об пол.
– Раскажите мне о Фел, принц Каэль’Тас. Она собирается вернуться в Даларан? У нас ведь поэтому на повестке собрания вопрос о принятии шестого члена в Совет?

– Леди Фелориэль пока не собирается возвращаться в Азерот, - улыбнулся Каэль.

На Кареше, примкнув к Иллидари, леди получила свободу

передвижения, доступ к технологиям и множество магов, обучением которых можно заняться. Конечно, Каэль мог бы уговорить ее занять место в Кирин-Торе и обеспечить необходимую ему поддержку, но после всех обвинений магистра Роммата в адрес Джайны, он не мог избавиться от мысли, что в качестве члена Кирин-Тора Фелориэль будет в Даларане удобной заложницей на случай конфликта. Эта тревога была нелепой, Джайна никогда не посадит маму Каэля в отрезающую доступ к магии Аметистовую крепость. И все же он чувствовал, что времена безоглядного доверия к подруге ушли в прошлое безвозвратно.

Архимага Этаса Каэль невзлюбил заранее и еще заочно, просто за то, что тот занимал в Совете Шести место его матери, но сейчас его кандидатура была наиболее подходящей. При встрече, пусть и недолгой, тот произвел хорошее впечатление.

Посмотрев Джайне в глаза, принц твердо произнес:

– Этас Похититель Солнца оказался невиновен в нарушении нейтралитета Кирин-Тора. Именно ему следует вернуться на свое прежнее место.

Джайна медленно кивнула, подтверждая его слова о невиновности и соглашаясь с кандидатурой Этаса.

– Этас, значит… - задумчиво произнесла Модера, но возражать не стала.

– Мы сейчас обсудим все сказанное и примем решения, - произнесла Джайна и ободряюще улыбнулась Каэлю.

Он кивнул, окинул Совет взглядом, задержав его на несколько мгновений на Кадгаре, и активировал стационарный телепорт, вернувший его на нижний этаж Фиолетовой цитадели. Накинув капюшон своей алой мантии – для встречи с Советом он не стал наряжаться в цвета Кирин-Тора – Каэль направился в гостиную Джайны в Восточной Башне.

Джайны не было долго. Наверно, она спорила с Кадгаром. Эти двое явно стоили друг друга. Яростные, целеустремленные, сильные, не гнушающиеся манипуляциями, готовые к сражению, но при этом провозглашающие своей целью мир. Станет ли Кадгар выполнять свою угрозу предать гласности убийства заклинателей? Остались ли у него и А’дала доказательства? Надо было посоветоваться по поводу шаттратца с Иллиданом, а не упираться, что все дела с Кирин-Тором будет проворачивать сам.

Каэль обернулся, услышав шаги и шелест ткани: Джайна вернулась в гостиную. Она выглядела победительницей. Торжествующая ухмылка, дерзко сияющие предвкушением новых успехов глаза, королевская осанка и гордо вскинутая голова. Аура беспощадной силы и уверенности окружала ее. Джайна была прекрасна.

Принц с нетерпением шагнул к ней. Давай, говори уже, не томи. Леди выдержала эффектную паузу и объявила:

– Признание нейтралитета от Орды – единогласно. Возвращение Этаса – Кадгар «против», Карлаин воздержался, остальные «за». Союз Кирин-Тора и Квель’Таласа – Кадгар и Карлаин «против», Ансарем поначалу воздержался, я и Модера «за». Руноплету пришлось изменить решение на согласие. Победа по всем пунктам!

Каэль радостно заулыбался. Получилось! Они справились, справились сами, своими силами, без помощи Иллидана.