Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
Шрифт:
К одному источнику он припадал каждое утро: уголовный розыск. Там работал его самый ценный информатор, в руках которого вся канцелярия сыщиков. И каждый день, в двенадцать часов, информатор ждал звонка.
— Эфендиев слушает! — отозвался он на контрольный звонок.
— Что нового, друг? — спросил знакомый безжизненный бас человека, которого Эфендиев никогда в жизни не видел, но который знал о нем все.
— Бумага интересная пришла, записал для вас: «Лично слышал, как Султан Каримов давал задание неизвестному мужчине —
— Стоп! — прервал Эфендиева Ликвидатор. — Бумагу уничтожить!
— Поздно! «Неподкупный» сегодня лично просматривал почту.
— Письмо табаком пахнет?
Эфендиев глупо захихикал.
— У Пушкина есть строчка: «Нюхает — знакомый дух». Пушкина читал?
— Говори по делу. У меня мало времени.
— Шахной пахнет, а не табаком!
— Узнай, кто будет вести дело.
— Тенгиз Арнани! Но я слышал, что хотят подключить КГБ.
— Узнай, какого сотрудника будут подключать!
— Постараюсь.
Ликвидатор повесил трубку телефона, стоящего в очень удобном месте для контроля местности. С двух сторон высились стены огромного дома, а напротив проходной двор.
Да, это, пожалуй, самое трудное задание за десять лет. Подумать только, десять лет уже прошло, как согласился на эксперимент, после которого он стал управляемым. Мог ли он отказаться от эксперимента? Конечно, мог. Но тогда он уже десять лет был бы трупом. Впрочем, за десять лет и от трупа ничего не осталось бы.
Ликвидатор не любил вспоминать обстоятельства, которые привели его к эксперименту. Ему грозила казнь за убийство.
Страшное, жестокое убийство. Это был его единственный труп до эксперимента, но более страшного убийства он никогда не совершал и после. Правда, убитый сам был убийцей, но такой страшной казни для себя он не мог предвидеть: Ликвидатор разрезал его на куски на могиле жертвы. Два года не могли раскрыть это жертвоприношение и, только внимательно изучив дневник жертвы, юной невесты, убитой женихом «за измену», вышли на Ликвидатора.
«Писала, конечно, женщина. Только женщина в подметном письме будет подчеркивать свой пол. Мужчина сразу берет быка за рога. Прокол может быть только в „Шахе“. Султан хренов, шестерка безмозглая. Сочетать приятное с полезным иногда бывает вредно для здоровья».
Задание усложнялось. До начала совещания оставалось всего два дня, и вместо того, чтобы готовиться к выполнению задания, ему теперь приходилось расчищать путь и заметать следы, еще не успев ничего сделать.
«Если Султан прав и нас не могли подслушать техническими средствами, значит, в комнате кто-то был. Теперь я лично буду заглядывать под все диваны, за все портьеры».
Тенгиз Арнани проснулся в час дня. Потому что лег спать в шесть утра. Брали притон. Операция не очень опасная, наркоман если и выстрелит, то скорее всего не попадет. Правда, отнимает много времени: пока все обыщешь, пока всех перепишешь.
Выпрыгнув из кровати, Тенгиз первым делом включил в сеть розетку телефона, и тот, естественно, сразу же зазвонил. Тенгиз чертыхнулся, но трубку снял.
Звонил сам генерал.
— Арнани, есть очень срочное дело, приезжай ко мне!
— Кофе выпить успею?
— У меня выпьешь, и бутерброды приготовлю лично. Ноги в руки!
С начальством не спорят, тем более с таким. Генерала просто любили. Свои были для него — свои, и защищал он их до победного…
В кабинет генерала Тенгиза пропустили без доклада, были предупреждены. А в кабинете его ждал кофе и бутерброды с ветчиной.
— Садись и ешь! — приказал генерал.
И Тенгиз, не возражая, сел, всем своим видом показывая, что он готов есть и слушать одновременно.
Генерал прочел ему анонимное письмо. Тенгиз молчал, переваривая услышанное.
— Первое впечатление: подставляют Каримова, — стал высказывать свои предположения генерал. — Зачем?.. Каримов — человек Дадаева, а Дадаев — политический соперник Мансурова, Кулиева и Асланова. Сам понимаешь, у них равные шансы стать преемником Гейдарова, многие лета ему жизни.
Тенгиз проглотил последний кусок ветчины, запил остатками кофе.
— Первым делом надо найти женщину, которая письмо написала.
— Откуда известно, что женщина? — изумился генерал.
— Письмо духами пахнет. Поверьте, это правда.
— Тоже мне, правдолюбец! — Генерал знал цену своим кадрам. — Даже если это и женщина, как ты на нее выйдешь?
— Встречусь с Каримовым для приватной беседы, мы с ним вместе учились, где живет, знаю. Может, ему какая-нибудь обиженная дама мстит. Он большой «ходок».
— Только очень осторожно. Я не хочу ссориться с Дадаевым. Кстати, от него скоро должен подойти его лучший следователь Мустафа Джафаров.
— Слышал о нем. Говорят, большой любитель «Двина».
— Больше говорят! — раздался тихий голос от двери.
Генерал вздрогнул: ни он, ни Тенгиз не могли даже себе представить, что кто-то может вот так бесшумно появиться, да к тому же чтобы они не заметили.
— Проходи, Джафаров! — преодолел смущение генерал. — Знакомься!
— Тенгиз Арнани, я знаю! — протянул руку Мустафа. — Талантливый следователь. Хотя лично не был знаком. Исправим ошибку обстоятельств.