Убийство в музее Колетт
Шрифт:
Тем временем Жан-Пьер Фушеру крадучись проследовал за Анжелой, под наблюдением Мадлен Дюжарден обследовавшей все уголки парка. Он присоединился к ним, когда его дочь восторгалась блестящей жабой, которая прыгала с одного листа кувшинки на другой. Стоя на краю пруда, девочка, казалось, была готова последовать ее примеру.
— Осторожно! — встревоженно крикнул он, увидев, как она сделала шаг вперед. — Ты упадешь.
— А скорее она запачкает свои туфельки, — прозаично добавила Мадлен Дюжарден.
— Взгляни-ка, Анжела, у меня для тебя подарок, — продолжил он, останавливая этими словами
Он достал из портфеля прямоугольную коробку в зеленой бумаге, которую девочка осмотрела со всех сторон, прежде чем осторожно развязать ленточку. Затем она извлекла из нее русскую куклу с округлыми щеками и глазами, прищуренными от заразительного смеха.
— Поверни ее в середине, — посоветовал он.
Она послушалась, и на свет появились семь куколок одна другой меньше. Потом она вложила их друг в дружку. Игра так понравилась Анжеле, что она несколько раз проделала эту процедуру и даже позабыла поблагодарить Фушеру. Впрочем, отблагодарила она его по-своему!
— Споем? — предложила она, беря его за руку.
Лейла Джемани и некоторые из гостей услышали, как где-то вдалеке пел комиссар Фушеру:
И папочка купит мне красивую трубу, И папочка купит мне красивую деревянную трубу…Глава 28
Настойчивый сигнал мобильного телефона прервал дуэт отца с дочерью. Фушеру попытался отмахнуться от него, но здравый смысл одержал верх, и, убедившись, что Мадлен крепко держит девочку за руку, он ответил сухим «алло», которое тотчас сменилось искренне-почтительным тоном: «Всегда рад вас слышать… Я как раз собирался позвонить вам по поводу одного дельца…» Он зашел за куст орешника, чтобы ничто не мешало ему слушать поразительные указания Шарля Возеля. Безапелляционным тоном тот приказал ему первым же поездом прибыть в Париж со всеми документами по делу Ришело и Брюссо, «не снимая с них копий», и явиться к нему домой завтра утром.
— К вам домой? — удивился Фушеру.
Квартира в доме № 113 на бульваре Курсель, где он играл еще ребенком, никогда не использовалась его крестным отцом в служебных целях.
— Да, ко мне домой, там я вам все объясню.
— Я должен опросить свидетелей… Мы практически уже подходим к концу расследования…
— Я знаю, Жан-Пьер. Прикажите инспектору Джемани приостановить все допросы. Пусть побыстрее займется похоронами Жюли Брюссо. У вас есть разрешение на предание ее земле.
— Шарль…
— Это приказ, комиссар. Исполняйте. Никому ни слова… И до завтра.
Выйдя из своего убежища, Фушеру увидел стоящую в беседке из виноградных лоз Лейлу, которая беседовала с Одой Бельом. Были они одного роста, и, не считая внешних различий, обеих женщин явно сближали присущая им профессиональная компетентность и умение выходить из затруднительных положений. Видя, как внимательно Лейла прислушивается к словам собеседницы, Фушеру вдруг осознал, насколько она ему дорога. Он обычно ничего не скрывал от нее, а тут Шарль Возель приказал ему ни во что ее не посвящать…
Он подошел к ним.
— Немного соку, комиссар? —
Он с улыбкой отклонил предложение:
— Только не на службе… Инспектор?..
Лейла, уже поставившая на поднос свой оранжад, с нетерпением ждала, когда сможет поделиться с ним сведениями, полученными от Мэгги Смит.
— Нам пора уходить… Простите, мадам Бельом… Пойдем попрощаемся с мадам Лонваль…
Лейла не дождалась от него никаких объяснений.
— Заедем в Туро и в жандармерию. А после вы довезете меня до вокзала в Оксере.
По дороге она, уже не такая радостная, изложила ему свои соображения по поводу «Ювенекса». К ее большому удивлению, он даже не похвалил ее. Лишь лаконично бросил: «Поговорим об этом завтра».
После их отъезда праздничная атмосфера стала более разряженной. Мэгги Смит предложила небольшой группе избранных поплавать в ее бассейне. У нее, уверяла она, найдутся купальники всех размеров для обоих полов, прекрасно смотрящиеся на фоне выложенного разноцветной плиткой дна. Человек десять, среди которых был и Антуан Девриль, со смехом приняли приглашение. И вскоре загородный покой ее усадьбы в течение почти часа нарушался всплесками и восторженными вскриками.
Марго Лонваль осмотрительно осталась в своем владении, а гости маленькими группками начали расходиться.
— Незабываемо, моя дорогая! — заверила ее Анна-Лиз Битлер, уходя вслед за своим мужем.
— Это было чудесно! — с трогательной искренностью сказали ей супруги Жуанэн.
— Супер! — подтвердила Амандина Фолле, вновь обретшая свойственную ей непосредственность.
Но самым лестным комплиментом наградила ее Анжела, ни в какую не хотевшая уходить без Тоби.
— Ты можешь снова прийти завтра, — пообещала ей Марго, взглядом посоветовавшись с Жизель. — Потому что сейчас Тоби пора спать.
— Я буду спать с ним в его конурке, — решительно заявила девочка.
Уступила она лишь после деликатной торговли: последнее пирожное в кафе и обещание пойти завтра кормить лебедей в Дрюи-ле-Бель-Фонтэн.
— Вместе с Тоби, — потребовала она уже сонным голосом.
Ее мать уклонилась от прямого ответа. Прежде чем уйти вместе с Мадлен Дюжарден, она поблагодарила Марго Лонваль за устроенный вечер и более сдержанно за ее поддержку.
Шел уже девятый час. От Алена никаких вестей не было. Осмотрев абрикосы, созревшие на шпалерах, Марго вытянулась в шезлонге. Колетт была права, написав, что присутствие большого количества людей утомляет растительность. Завтра придет Полина, приберет остатки пиршества, уберет окурки, обесчестившие аллеи. Сад вновь превратится в не подвергшийся набегу бастион.
Завтра… Завтра… Глаза ее сомкнулись.
Такой и нашел ее Антуан Девриль часом позже — спящей, с лежащими на коленях раскрытыми раковинами ладоней. Он нагнулся и поцеловал ладошку. Она непроизвольно дернула другой рукой, задела блюдечко, которое, упав, разбилось у ее ног. Она посмотрела на осколки; белые пятна, контрастно выделявшиеся на темно-зеленой траве, неожиданно пробудили в ней острое желание.
Сегодня ее жизнь тоже разбилась вдребезги. Завтра она начнет по кусочкам восстанавливать необходимый ей декор.