Убийство в приграничном замке
Шрифт:
Пит внимательно посмотрел на волшебника и добавил:
– Я и один схожу. Нужно же удостовериться, что «уважаемый» распорядитель точно-точно скончался.
Скай благодарно кивнул, а вот Ник неожиданно вызвался составить Питу компанию. Волшебник удивился, но, поразмыслив, решил, что Ник просто-напросто не помнит казней и хочет увидеть сей процесс. Что ж, пусть посмотрит.
Пит взялся выспрашивать у Ника детали признания Фларинена, то ли давая Скаю возможность спокойно поесть, то ли желая выяснить, как травник оценивает всю эту историю. После кучер взялся и за Ская, выпытывая у него подробный пересказ и признания господина распорядителя, и обстоятельств гибели Рейнарда.
– Что
Скай покачал головой: немногочисленные слухи о горе Хадан он собрал, саму гору зарисовал, легенды горцев записал, библиотеки или архива в городе нет. Так что его долг исследователя выполнен.
– Значит, можно сразу после казни и уехать, – подвел итог Пит.
Глава 22
Ник одновременно и хотел пойти посмотреть на то, как будут казнить распорядителя, и не хотел. Что-то – не Голос – подсказывало ему, что не стоит идти туда, где люди будут любоваться смертью себе подобного. Но та часть Ника, которая уже не была человеком, настойчиво манила его к месту казни. Травник решил, что сходить все же стоит. И «для отчета», как говорит Пит, и для того, чтобы лучше узнать себя – и людей.
Утром, после короткого, но крепкого сна, ощущение правильности решения лишь усилилось, так что Ник больше не сомневался.
Пит зашел в их комнату перед самым началом, сказал, что эшафот возвели и публика уже собирается.
Скай с ними не пошел. И правильно: ничего хорошего, интересного или приятного на казни не ожидается. Но идти туда надо. Надо убедиться, что все сделано правильно, по справедливости. По мнению Ника, ничего иного, кроме смерти, коварный, мстительный и неблагодарный распорядитель не заслужил.
У спешно возведенного эшафота собралось человек двадцать. За время, проведенное в Гарт де Монте, Ник успел слегка попривыкнуть к людским скопищам, но относиться совсем спокойно к тому, что в непосредственной близости кто-то стоит, он так и не приучился. Да и, наверное, никогда не сможет. Но это неважно, важно то, можешь ты держать себя в руках или нет. Ник мог.
На подходе к эшафоту он сказал Питу, что встанет с другой стороны. Тот спорить не стал, глянул на приятеля разок и кивнул вроде как одобрительно. Наверное, решил, что травник собирается воспитывать в себе самостоятельность. На деле же Ник полагал, что прозорливому кучеру совсем не стоит видеть то, как просыпается нечисть внутри его знакомца. Нечисть – и еще кое-кто.
Достаточно того, что Хахад об этом догадывается. Более чем достаточно.
Ник протолкался сквозь толпу слуг и воинов, рассеянно отвечая на редкие приветствия, и занял место слева от эшафота, постаравшись встать так, чтобы его не слишком хорошо было видно с противоположной стороны.
Стоило найти подходящее место, как люди чуть в сторону расступились, пропуская лорда Фортитуса. За ним следовала целая процессия: Олет, Уфри, Фларинен со связанными руками в сопровождении двух крепких воинов, Каил и госпожа Арна.
Лорд поднялся на эшафот и оглядел присутствующих. Взгляд у него был тяжелый и хмурый, потому толпа тут же затихла и уставилась на своего хозяина с почтительным вниманием.
– Бывший распорядитель замка Гарт де Монт, – зарокотал Фортитус, – уличен в убийстве нашего верного слуги Рена, в покушении на жизнь госпожи Арны Делии Фортитус и умышлении против своего господина. Обвиняемый во всем сознался. Властью, данной мне короной, приговариваю его к смерти через повешение.
Он взмахнул рукой, и распорядителя втащили на эшафот. Толпа заулюлюкала, зашумела. Кажется, людей одинаково возмущало поведение Фларинена и радовало
«А для остальной части?» – насмешливо спросил Голос.
Давненько Голос не был таким громким и отчетливым. И какого, интересно, ответа он ожидает?
На распорядителя накинули петлю, и он встрепенулся, поднял голову, пристально вглядываясь в толпу.
Ник остро ощущал и самого Фларинена, и толпу, и лорда с его рыцарями – всех. Распорядитель в отчаянии, ему страшно и горько оттого, что никто из тех, с кем он приятельствовал всю жизнь, не хочет за него заступиться. Старая госпожа злорадствует и чуть сожалеет, но не о человеке, а иначе… Наверное, потому, что распорядителем он и правда был хорошим и заменить казненного будет непросто. Лорд сердит и недоволен, Каилу грустно, а вот Олет и Уфри почти не ощущаются. Видимо, для этих двоих чья-то смерть давно перестала быть чем-то значительным. Ну, или они оба очень хорошо владеют собой.
А вот толпа чувств не сдерживала совсем. В ней буйным цветом расцветали злорадная радость, жгучее любопытство: а он сразу помрет или долго будет дергаться? – и предвкушение чужих страданий. Ник оглядел кухарок, егерей, конюхов, воинов и поварят: а ведь ни в ком из вас нет нечисти. Вам просто нравится наблюдать за мучениями другого человека и с облегчением вздыхать про себя: хорошо, что это не со мной.
Ник прикрыл глаза, не желая больше созерцать толпу, и сосредоточился на человеческих чувствах. О, как упоителен чужой страх, как приятно пробовать злорадство, неприязнь и наслаждение смертью. Та часть, что была нечистью, испытывала удовольствие и с аппетитом насыщалась. Той части, что была Ником, было противно.
Когда все закончилось, травник, стараясь не смотреть на неподвижно висящее тело, поспешил к Питу. Злодей наказан – можно уходить. Удовлетворенная толпа медленно расходилась, вполголоса обсуждая свершившееся.
Когда Ник и Пит ушли, Скай занялся черновиком второй главы своего научного труда, точнее, не черновиком, а планом черновика: надо придумать, как красиво и наукообразно оформить те скудные слухи о Страже, что он тут собрал. Приезжал он сюда, конечно, не за этим, но дядюшка от него точно так просто не отстанет: мол, приехал за сведениями для доклада – будь добр этот самый доклад составить. Дядюшка Арли наверняка ждет, чтобы его племянник выступил на весенней конференции в столице. И, как ни прискорбно, они как раз успеют вернуться в Аэррию к ее началу. Тут уж никак не отвертишься.
Из Гарт де Монта они отправятся в Лареж: господин Марк будет проводить там зиму. А потом придется возвращаться в столицу. Можно, конечно, уговорить друзей задержаться в пути, но, пожалуй, так явно избегать конференции все же малодушно. Так что надо навести хотя бы относительный порядок в бумагах и прикинуть, как можно будет с наименьшими потерями времени и сил отчитаться перед учеными мужами.
Скай живо представил скучающих профессоров и прочих деятелей науки, которым ежегодно приходится заслушивать десятки никому не нужных докладов, – и мысль о «совершенно непредвиденной» задержке в пути перестала казаться недостойной. Но ведь дядюшка при таком раскладе от него не отстанет – просто доклад придется перенести с весенней конференции на осеннюю. А раз так – к чему оттягивать неизбежное?