Убийство в Тамбовском экспрессе
Шрифт:
Несмотря на мои уговоры, Олег продолжал возмущаться Натальиным коварством.
— А что если бы в этой бутылке была уксусная эссенция?! — запальчиво вопросил он.
— О какие слова знаешь! Даже и не думай, — заботливо заявила подруга, — с эссенции ты бы так не орал. Вернее, вообще бы не орал. Ну зачем кидаться в крайность? Ир, помнишь свои маринованные грибочки?
Я кивнула. Как же не помнить. Маленькие шляпки отборных белых. Я их так долго искала. Каким образом они при переезде с дачи в Москву попали к Наташке, уже не разобраться, но то, что она меня на их остатки пригласила, отметить стоит. Мало того, при этом искренне пела дифирамбы добрейшей души человеку — дачной соседке и скряге Варваре Ильиничне,
— Это я к тому, что к ним бы сейчас картошечки… — мечтательно протянула Наташка, отвлекая меня от воспоминаний. — Не о себе пекусь, Пруткову не мешало бы закусить. Слышишь, болезный? Занюхай хоть рукавом. Некоторым, говорят, помогает.
Олег негодующе фыркнул и высокомерно сообщил об отсутствии в своем ближайшем окружении подобных «некоторых». Сам он вообще не пьет. Не видит смысла травить себя за собственные деньги. Наташка фыркнула, отметив, что можно травить себя и не за собственные. В этом случае наличие в ближайшем окружении «некоторых» объективная необходимость. Олег раздраженно заявил, что был не прав, одна «некоторая» в его ближайшем окружении только что появилась. Я вклинилась в перепалку, грозившую обернуться скандалом, и громко заявила, что после переговоров с Ульяной Мусалов покатил за Олегом и его матерью. Разумеется, прямиком на дачу, ибо Ульяна была уверена — Олег находится там еще с вечера. Ведь она сама сообщила ему о болезненном состоянии Галины. Мало того, обещала вернуться туда же. Не трудно догадаться, к чему Мусалов приехал… Пообщавшись с соседями и узнав, что трупов на пепелище не обнаружено, причина возгорания одна, причем стандартная — неисправность электропроводки, немного успокоился и решил не сообщать Ульяне о пожаре. Скорее всего, Олег перевез больную маму в московскую квартиру. Но, к своему удивлению и разочарованию, никого там не застал. С тем и вернулся к Ульяне.
Можно себе представить, как сразили Ульку плачевные итоги поездки Мусалова. Несмотря на достаточно позднее время, она была готова рвануть в Москву даже пешком. Единственным утешающим объяснением исчезновения родных людей могло быть только то, что Олег повез маму в больницу, где ее и госпитализировали. Сам он решил перекантоваться в приемном покое до утра. Проверка Ульяной этого варианта через единую справочную дала положительный результат. Мусалов незамедлительно везет Ульяну в больницу. Олега они там, естественно, не находят, зато находят Галину и, преодолев обоснованное сопротивление медперсонала, забирают ее с собой. То, что им удалось выяснить у нее, приводит обоих в ужас. По дороге в Офонареево…
— Офигеево, — поправила Наташка.
— Скорее всего, Офинеево, — влез со своей поправкой Олег.
— Не важно! — прервала их я. — На обратном пути в загородный особняк Мусалова Ульяна, полная решимости выяснить у нас с Наташкой судьбу Олега, уговаривает его заехать к нам. Возможно, он был против, а возможно, не стал ее сопровождать, опасаясь негативных последствий, тем более что в машине находилась тяжело больная женщина. Наталья, вспомни наше эффектное возвращение домой после того, как мы пристроили Прутковых на временный постой в Кэтькину квартиру.
— Можно подумать, у меня склероз. И что ж в нем было эффектного?
— То, что мы, зайдя в подъезд, почти тут же слиняли обратно. Задержались только из-за твоей болтовни с Зинкой. Наталья, не надо пылить! Я же не в укор тебе это сказала. Просто к тому, что за нами следовал худощавый молодой человек, который явно не спешил, чем и разозлил Зинку. Она велела ему катиться на лифте
— Это была Ульяна, — всхлипнул Олег. — Зачем же вы сбежали?
— Затем! — огрызнулась Наташка. — Тебя, дурака, спасать. Мы еще и до дома не доехали, когда ты позвонил и сказал, что к вам ломится наряд милиции. А тут еще этот тип в подъезде, явно дожидавшийся нас. Кто ж знал, что он — Ульяна? Время шло, от тебя никаких известий. Решили вернуться и узнать новости на месте. И вообще, я не понимаю, чем ты недоволен. Твоя мама с женой… Твоя жена с твоей мамой гостят у хорошего человека, в прекрасных условиях.
— Они не просто гостят, они прячутся, — печально поправила я. — Также как и наша Кэтька. Мне только непонятно, что делает там белобрысый экземпляр человека.
И зачем к Мусалову милиция наезжала. Боюсь, что завтра днем наша вылазка к нему будет небезопасна.
— Ты на что намекаешь? А вот я боюсь ездить мимо кладбища именно ночью! Впрочем, я этого и днем боюсь, но при дневном свете, по крайней мере, видно, куда меня нелегкая несет со страха.
— Я пошутил. К кладбищу ведет другая дорога, — покаянно признался Олег.
— Длиною в жизнь, — поддержала его я. Прутков мою поддержку не оценил и принялся уверять, что расстояние до погоста значительно меньше — в пределах километра от развилки. Чуть больше, чем до Офигеева. Суеверная Наташка, заметив, что машина застоялась, бьет копытами ей по мозгам, тронулась с места и решительно покатила вперед. Осознав свою оплошность, Олег замолчал. Ненадолго. Завел старую песню, но в новой аранжировке. Странным голосом и предельно вежливо попросил остановиться, чтобы выйти из машины. Даже мотивы объяснил: добежит до особняка порядочного человека Мусалова, разведает обстановку и, если все в норме, попробует туда проникнуть. За мать он спокоен, сама Анастасия обещала ему, что с ее головы ни один волос не упадет. Она за невестку не отвечает, а вот за Ульяну… В любом случае, нас он будет держать в курсе. И вообще, великое нам спасибо, тратим на спасение его семьи свое драгоценное время, нервы и бензин.
Наташка, расчувствовавшись, зашмыгала носом и, жалуясь на плохую видимость грядущих событий, попросила Олега заткнуться. Мы едем ужинать к Мусалову. И не стоит ее отговаривать. Мобильники берем с собой, но ради конспирации лучше их выключить. Кто знает, что ждет впереди. Вдруг ужинать придется вприглядку? С уличной стороны окна.
Машину оставили на прежнем месте, порадовавшись отсутствию света в соседних, очевидно необитаемых зимой, домах. К нашему удивлению, Прутков, молчавший всю дорогу, не торопился вылезать. Почему, стало понятно только тогда, когда Наташка, рывком открыв заднюю дверь, поинтересовалась, не нужно ли ему особое приглашение? Оказалось, что он только этого и ждал. Потеряв равновесие, выпал на Наташку. Вместе они, соблюдая правила конспирации (никто из них не заорал) кувыркнулись на снежную целину.
Мое предположение, что Прутков уснул или потерял сознание, не оправдалось. Когда я стряхивала его с Наташки, выяснилось, что уснула или потеряла сознание только его совесть. Он был безнадежно пьян, о чем свидетельствовала более чем наполовину пустая бутылочка с Наташкиным спиртом. Он не выпустил ее из рук даже в момент падения. Одним случайным глотком явно не обошлось.
Встав на ноги, подруга повела себя странно. Неужели при падении крепко ударилась? Вместо того чтобы в резкой форме, не исключено, что с применением физического насилия, выплеснуть на Олега все накипевшее в душе возмущение, деловито предложила затащить его в машину. И с удовольствием отметила, как нам повезло — не будет путаться под ногами.