Убийство в Тауэре
Шрифт:
Роберт заметил перемену в отношении к себе Овербери, который стал держаться холодно и отчужденно. Он спросил, что случилось.
– Случилось? – проворчал Овербери. – А что может случиться? Все идет хорошо, разве нет? Король доволен моей работой.
– Мне кажется, Том, что недоволен ты.
– О, я уже привык, что ты получаешь похвалы за сделанную мной работу.
– Если тебе что-нибудь нужно…
– Ты щедр ко мне, – согласился Овербери. – В скупости тебя не упрекнешь.
– Я бы презирал
Овербери смягчился. Он не мог устоять перед очарованием Роберта. Красивая внешность и покладистый характер были очень привлекательны. К тому же его раздражал не сам Роберт, а его женщина.
– Знаю, – сказал он. – Роберт, могу я поговорить с тобой откровенно?
– Я всегда жду от тебя откровенности.
– Думаю, ты совершаешь большую ошибку, так часто встречаясь с этой женщиной.
Роберт удивился, и щеки его зарделись румянцем, но Овербери поспешно продолжал:
– В ней есть что-то… что-то порочное. Осторожнее, Роберт. А как же Эссекс? Ты сделал его рогоносцем. Если об этом пойдут слухи при дворе, будет очень неприятно.
В первый раз за всю их дружбу Овербери увидел гнев Роберта.
Он сказал как отрезал:
– Ты мне очень помог, но я прошу тебя не лезть в мои личные дела!
Они посмотрели друг на друга – оба были необычайно бледны, потому что румянец исчез с лица Роберта так же быстро, как появился. Не сказав ни слова, он повернулся и быстро вышел из покоев.
«Дурак! – подумал Овербери, когда захлопнулась дверь. – Неужели он не видит, куда это его заведет? Эта женщина погубит его».
И тут же последовала другая, более неприятная мысль: «А что будет со мной?» Ибо никогда еще людские судьбы не были так тесно связаны, как судьбы Тома Овербери и Роберта Карра.
Том принялся вышагивать по комнате. Так ли это? Многие догадывались, что неожиданные способности фаворита могли только означать, что он обладает призраком, который работает в его тени. Некоторые знали, что рука Овербери пишет письма, а его мозг создает блестящие идеи. И если Роберт Карр выйдет из милости, запятнав себя скандальной связью с женой Эссекса, никто не обвинит Тома Овербери. Люди могут вспомнить, что это он был мозгами этого красавчика. Эта мысль была утешительной.
«Нужен ли мне Роберт Карр так же, как я нужен ему?» – вертелось у него в голове.
Томас отправился в таверну «Русалка», где ему всегда были рады, как поэту, который был также близким другом самого влиятельного человека при дворе. Естественно, что ему льстили, поскольку он был богаче большинства завсегдатаев таверны и мог развлечь их своим остроумием и изысканной беседой о придворной жизни. Однако Томас всегда был осторожен, никогда не выдавая, насколько сильное имеет он влияние на Роберта Карра.
Но в тот день Овербери был опрометчив и, выпив лишнего, разговорился. Мысль о том, как его оскорбила Франсис, не выходила у него из головы,
В таверне «Русалка» Томас свободно распространялся о своих отношениях с Робертом Карром, и, когда кто-то сказал: «Так, значит, настоящий правитель – Овербери!» – не стал отрицать этого.
Но на следующее утро он более трезво обдумал ситуацию, и ему стало не по себе.
Глава 9
ГРАФ – ИМПОТЕНТ?
Следующие недели были самыми счастливыми в жизни Франсис. Роберт, уязвленный вмешательством Овербери, был более нежным, чем прежде. Свидания стали чаще, и Франсис была уверена, что все это благодаря заклинаниям и колдовству.
Она встретилась с доктором Сейворисом и доктором Гришемом, которые выразили искреннее желание служить ей. Они были менее осторожны, чем доктор Форман, и согласились с миссис Тернер, что нужно поработать над графом Эссексом. Франсис виделась с несколькими женщинами, которые могли достать необходимый, по мнению докторов, ингредиент или обладали способностью к колдовству. Всем нужно было платить, и они с удовольствием принимали какое-нибудь драгоценное украшение.
Роберт с опаской относился к любовным свиданиям при дворе, где поблизости мог оказаться граф Эссекс, поэтому Франсис устроила так, что они встречались в Хаммерсмите. Но, почувствовав, что Роберт не совсем свободно там себя чувствует, потому что это был дом Анны Тернер, она решила купить загородный дом – маленькое местечко, которое она могла бы считать своим убежищем.
Импульсивная как всегда, Франсис вскоре приобрела дом в Хаунслоу, который был собственностью сэра Роджера Эстона, и сюда Роберт частенько наведывался, поскольку дом находился на расстоянии, легко покрываемом верхом от Уайтхолла.
Именно там Роберт выразил свое недовольство положением дел и объяснил, что испытывает неловкость каждый раз, когда ему приходится сталкиваться с ее мужем.
– Ты не должен обращать на него внимание, – ответила Франсис.
– Но я не могу! Он, в конце концов, твой муж, и при одной мысли о том, как мы с ним поступаем…
– Мой дорогой, ты не делаешь ему ничего плохого.
– Но как же так? Наши с тобой отношения…
– Он никогда не мог быть на твоем месте. Я же говорила тебе, что как муж он мне не дал ничего, кроме своего имени.
– Но это невероятно!
– Почему же?
Франсис вспомнила дни в Чартли, и ей пришла в голову ложь. Было необходимо успокоить Роберта. И что такое невинная ложь по сравнению со всем, что она делала?
– Почему же, – повторила Франсис, – если он импотент.
Она не была готова к эффекту, который произвели ее слова на Роберта.
– Так вот оно что? Он импотент? Неужели ты не понимаешь, как это важно? Если это так, я не понимаю, почему ты считаешь, что тебе трудно будет с ним развестись.