Убийство в Тауэре
Шрифт:
Роберту нужно дать понять, что это за женщина и что если он хочет сохранить свое высокое положение, то не должен на ней жениться.
В пылу гнева против графини и злости на глупость своего друга Овербери перехватил последнего на пути из королевских покоев и сказал, что должен с ним безотлагательно переговорить.
– Что с тобой, Том? – осведомился Роберт. – Ты выглядишь расстроенным.
– Я только что услышал тревожную новость. Хочу услышать от тебя, что это неправда.
– Да? И что же это за новость?
– Что графиня Эссекс задумала развестись со своем мужем по причине его импотенции.
На лице Роберта появилось
– Полагаю, это правда.
– Мотивы графини ясны.
– Тебе?
– Да, и всем, кто в курсе происходившего за последние месяцы.
– Ты перевозбудился, Том.
– Конечно перевозбудился. Я вижу тебя на краю гибели. Разве этого не достаточно для того, чтобы перевозбудиться?
– Ты слишком много пьешь.
– Я абсолютно трезв, Роберт. Неужели ты не понимаешь, что эта женщина опасна?
Роберт пожал плечами.
– Я не хочу обсуждать ее с тобой, Том. Я уже говорил об этом.
– Тебе придется обсудить ее со мной, Роберт.
– Ты забываешь свое место.
– Нет, я ничего не забываю! Это я писал ей письма, помнишь? Я писал ей стихи. Я знал, что происходило между ней и тобой в то время, как ты изображал дружбу с Эссексом.
Роберт покраснел от злости. Том задел его за живое. Он не мог избавиться от мысли об Эссексе даже на пике страсти и был так рад, когда Франсис объявила, что этот парень импотент, потому что это все меняло. Роберт больше не чувствовал угрызений совести, занимаясь любовью с замужней женщиной, так как ее муж был не способен на это. А когда процедура развода закончится и они поженятся, то станут людьми, не нарушающими приличий. Именно этого он с таким нетерпением ждал, а Том все испортил. Он жалел о том, что позволил ему писать эти письма. Том слишком много знает.
– Эссекс – импотент, – начал Роберт.
– Это все сказочки, которые она выдумала. Почему же тогда в Чартли ей приходилось запирать от него дверь на замок? Спроси Уилсона.
– Кто такой этот Уилсон?
– Конечно, он не занимает высокого положения и недостаточно могуществен, чтобы водить знакомство с благородными лордами. Уилсон – ученый и джентльмен, который служит Эссексу и является его другом.
– Я рад, что у него есть такой друг.
– Понятно – украв у него жену, ты желаешь, чтобы его было кому утешить. Очень великодушно с твоей стороны, Роберт.
– Давай не будем ссориться по этому поводу, Том.
– Будем. Роберт, ты очарован этой женщиной. Ты не видишь ее в реальном свете. Ты потерял рассудок. Если ты женишься на ней, она тебя погубит! Я уверен в этом, как ни в чем другом за всю свою жизнь.
– Ты просто относишься к ней пристрастно. Не в первый раз ты пытаешься настроить меня против нее.
– И не в последний, Роберт. Я не успокоюсь до тех пор, пока не заставлю увидеть тебя, в какую петлю ты суешь свою шею. В этой женщине есть что-то пагубное. Не знаю точно что, но есть. Клянусь всем святым, я сделаю все, чтобы воспрепятствовать этому браку. Боже, как я надеюсь, что ей не дадут развода!
Привычное спокойствие покинуло Роберта, и он показал свой гнев.
– Ты слишком многое позволяешь себе, Овербери, – сказал он. – Ты забываешь, что не имел бы такого положения сегодня, если бы не снискал моей благосклонности. Если будешь и дальше продолжать в том же духе, то можешь больше не рассчитывать на эту благосклонность.
– Что? Ты сам будешь писать письма? Не думаю, что ими будут восхищаться. Ты помог мне, но вспомни,
Роберт широкими шагами вышел из комнаты.
Он направился прямо к Франсис и выложил ей все, что только что сказал ему Овербери.
Она слушала прищурясь, мысли вихрем носились у нее в голове. В том, что говорит этот гнусный тип, слишком много правды. Роберт, может, и не понимает всего, но Овербери в состоянии им очень сильно навредить. Что, если он начнет совать нос в ее деятельность? Это дело с Мэри Вудз было для нее таким потрясением!
Франсис поняла, что никогда не будет чувствовать себя в безопасности, пока Томас Овербери на свободе и может копаться в ее прошлом, так как он, похоже, находит удовольствие в развенчивании ее личности.
Имелось одно оружие, которым Овербери успешно пользовался всю свою жизнь, – его перо. Теперь он решил воспользоваться им снова, Томас был уверен, что карьере, которую он планировал для себя, придет конец, если Карр женится на графине Эссекс. Эта женщина ненавидит его и хочет уничтожить. Более того, он полагал, что, так как Франсис связалась с Анной Тернер, она контактировала и с такими людьми, как покойный доктор Форман. Том слышал от Уилсона, с которым поддерживал знакомство, о загадочном порошке, который тот обнаружил на одеждах мужа графини. Возможно, безжалостная графиня нажила себе и других врагов, кроме Овербери. Было какое-то странное заявление женщины в суде Саффолка. Овербери понимал, что женитьба на графине быстро погубит Роберта Карра. Возможно, молодой простак не сознает, как легко тем, кто на вершине успеха, скатиться до безвестности – или даже хуже. Тем более что триумф Карра зиждется не на его умственных способностях. Смазливое лицо, очаровательные манеры и легкий характер – вот качества, которые вознесли его туда, где он теперь, – и не без помощи Овербери.
«Нет, – думал Овербери, – мадам графиня от меня так просто не отделается! Я в этом деле значу гораздо больше, чем им кажется».
С тех пор как Том выболтал секрет своих отношений с Робертом Карром приятелям в таверне «Русалка», те стали относиться к нему с еще большим уважением, чем то, которое воздавали ему за литературные таланты. Овербери все чаще и чаще слышал, что настоящий правитель Англии – он.
Неужели он отступится и будет наблюдать со стороны, когда разразится эта катастрофа? Конечно нет!
Итак, Овербери взялся за перо, вложив в него пламя и яд и назвав созданное им стихотворение «Жена».
Они были нацелены на графиню Эссекс, и любой, кто хоть немного знал предысторию всех событий, понял бы это.
Стихи разошлись не только в таверне «Русалка», но и по всему двору.
Когда Франсис прочла стихотворение, то пришла в ярость. Скоро Овербери открыто будет говорить о ней. Он – человек умный и показал, что уже начал копаться в ее прошлом, а там можно было отыскать немало мерзостей.