Убийство в заброшенном поместье

Скиллаче Брэнди

Подошел официант. Тони налил вино.

– Сожалею о твоих чувствах. Хотелось бы, чтобы сумма была побольше.

Джо пыталась собраться с духом: так много слов – и так трудно их произнести. Наконец она выдавила из себя сквозь стиснутые зубы:

– Ты намеренно так поступил.

Тони посмотрел на нее – тем грустным отеческим взглядом, который не менялся годами.

– Джо, никто не стремится досадить тебе. С нами такое случалось и раньше. Ты не всегда можешь здраво судить о положении дел, и ты сама это знаешь.

Ей так хотелось поспорить – и ведь она же начала! Боже! Но он продолжал бить по больным местам. Джо всегда ошибалась – все остальные были правы. Если она вела

себя неуместно – она старалась недостаточно. Если она нутром ощущала опасность – она вела себя «странно». Если ей не по душе была какая-то банальность – с ней было трудно. Тем временем Тони продолжал говорить. Он передал ей документы на подпись – зафиксировать, как мало она получит и какую ничтожную ценность ей присвоили.

– Что дальше? – услышала Джо свой дрожащий голос и возненавидела себя за это.

– Не знаю, – ответил Тони, глядя на нее через бокал с красным бордо. – Но я ведь волнуюсь за тебя и за твое будущее, Джо. Беспокоюсь, что ты никогда не справишься сама.

Вернувшись в библиотеку, Джо принялась разбираться с окном: отрывала приколоченные рейки и складывала их в аккуратную стопку. Иногда ей было просто необходимо поработать руками. И молотком. И маленьким ломиком. Ей удалось освободить от досок одно окно, благодаря чему сразу стало светлее. Снаружи невыносимо жужжала газонокосилка: казалось, этот мерзкий звук – ГРРРЗР – проникает через виски прямо в мозг. Звук раздавался все ближе к дому, и Джо закрыла уши руками и стала ждать. Ждать. И вот, казалось, газонокосилка была уже рядом с окнами библиотеки – и там продолжала завывать, с визгом и щелканьем.

– Черт его дери…

Вот уж точно Сид решил ей отплатить. Специально оставил эту долбаную косилку, чтобы ей досадить. Джо вышла наружу и решила обойти дом по большой дуге, но она совсем забыла о садовой изгороди. Сид не просто оставил эту адскую машину рядом с домом – она завывала внутри сада, за стеной. Про сад она и вовсе позабыла. Ричард Ардемор был более всего известен благодаря увлечению садоводством, как она успела предварительно выяснить, но заброшенный молчаливый дом так или иначе поглотил ее с головой. И вот теперь она шла вдоль стены, и конца и края ей не было видно среди деревьев, темнеющих вдали. Неужели стена была такой длинной? И неужели нигде не было прохода?

Джо слышала грохочущую за стеной газонокосилку, но, отойдя от дома метров на сорок – сорок пять, она так и не нашла входа в сад. Стена была не такой уж и высокой, может, метра полтора. Сжав кулаки, Джо разбежалась и подпрыгнула. Не слишком изящно – плюхнулась на живот, ноги болтались в воздухе, а куртка задралась чуть ли не до головы – но ей удалось преодолеть стену, мягко приземлившись на кучу засохших сорняков.

Как там Руперт назвал Сида? Смотритель? Обязанности садовника явно в это понятие не входили. Жаль, что со стены ей не удалось хорошенько осмотреться вокруг: спустившись, она мало что могла разглядеть через выжженные зимой заросли чертополоха и кучи мусора. В саду росли еще тисовые деревья, и крохотные сине-фиолетовые цветы сбились в лужайку, но времени на них не было. Идя на звук, Джо преодолела кусты ежевики и две покосившиеся земляные террасы и оказалась перед следами разгрома, учиненного Сидом. Как будто кто-то пьяный брился: уродливая проплешина с примятой, словно пожеванной растительностью по бокам. И в конце этой неровно выбритой полосы стояла и ревела оранжевая древняя газонокосилка, привязанная эластичным шнуром за дроссельную заслонку. Сида и след простыл. Когда Джо наконец удалось выключить ревущий аппарат, для чего ей пришлось убрать руки от ушей, в голове

у нее звенело по полной программе.

– Сид! – прокричала Джо и пошла к дому (на этот раз коротким и более легким путем). Сида там не было, должно быть, зашел в коттедж. Он что, только притворялся, что работал?

– Скотина. – Джо вернулась в библиотеку, все еще сжимая кулаки.

Не нужен тут никакой Сид; пусть отдает ключи – ВСЕ ключи – и убирается отсюда. Джо осмотрела свои книжные владения, теперь при дневном свете. Книжные корешки, те, что уцелели, тускло бликовали. Отвратительное черное пятно полукружьем своим обнимало книжные полки прямо посередине. Возможно, около трехсот книг – прекрасных книг – уничтожено. Что-то с этим надо делать. Прежде всего починить крышу. Она снова посмотрела на портреты над каминной полкой. С ними хотя бы все было в порядке. Или нет? Джо пригляделась – картины не висели по центру. Безумие какое-то – как она не заметила раньше? Зачем кому-то было развешивать портреты с одной стороны? Разве что… Разве что портретов было не два, а больше.

Джо хрустнула пальцами. Тот портрет наверняка раньше висел здесь. Джо побежала на второй этаж, приготовившись снова сражаться с дверью. Но та уже была открыта. От яркого света она заморгала чаще: что-то было не так. Словно мебель передвинули или часы тикали вразнобой. Комод передвигали. Совсем немного. Но этого хватило, чтобы увидеть. Сердце словно упало, и Джо уже знала, что именно изменилось.

Картина исчезла.

Глава 4

Эмери Лэйн, сотрудник «Руперт Селькирк и партнеры», заварил чай. Джо уже встречалась с ним накануне. Весь тонкий, вплоть до тоненьких усиков, похожий на остро заточенный желтый карандаш марки «Тикондерога». Наблюдать, как он суетится в маленьком пространстве кухоньки (да еще и в фартуке, затянутом на талии), было одновременно нелепо и умиротворяюще. Из-за этого Джо было с ним даже проще разговаривать.

– И вот он оставил газонокосилку на холостом ходу!

Эмери поставил коричневый чайник на стол прямо перед Джо.

– Да, грубо с его стороны, – согласился он. Джо покачала головой:

– Не грубо. Спланировано. Он просто отвлекал меня, чтобы забрать картину.

Эмери ничего на это не ответил, хотя она уже второй раз твердила о спланированности данного поступка (первый был, когда она торопливо пыталась все объяснить сразу, как зашла в офис). Однако он разлил чай по чашкам и пододвинул сахарницу и тарелку с печеньем.

– Не хочу показаться бесчувственным, но вы же не видели, как он ее забрал, не так ли? – Эмери разломил печенье пополам и откусил кусочек. – Вы собираетесь обратиться в полицию?

Джо сделала глубокий вдох и взяла с тарелки шоколадное печенье.

– Я… не знаю. Но хочу, чтоб его уволили. А вообще, давно уже Сид работает на Руперта?

– Он вообще не работает на мистера Селькирка! Мы лишь получаем гонорар за наши услуги, так что все, что делается для поместья, находится под юрисдикцией владельцев. Сид Рэндлс работает на вас.

Джо поставила чашку на стол со звуком более громким, чем следовало.

– Я еще за это и плачу? Я думала, поместье вообще не приносит никаких доходов!

– Нет, вы ничего не платите! Как же сложно.

Эмери поджал губы, и Джо заволновалась, что повела себя грубо, хотя она и не представляла, в чем заключалась эта грубость. В этот момент стукнула дверь, и мгновение спустя в кухню вошел весьма оживленный Руперт.

– Эмери, нам надо бы… – Он запнулся, и Джо почувствовала, как он едва не подавился целым предложением.