Убийство Вампира Завоевателя
Шрифт:
Я схватила Атриуса за открытый рог, чтобы вытащить его из песка.
Но его глаза оставались широко открытыми и невидящими. Его кожа была перепачкана кровью — красной от моих рук и черной от случайно нанесенных ран.
— Атриус, — задыхаясь, произнесла я.
Я копала еще больше, тянула еще сильнее, пытаясь вытащить его…
И тут он освободился.
Не весь.
Его голова.
Горло было перерезано, из пореза текла кровь. Его волосы были в крови. Я издала задушенный звук ужаса, но не могла отпустить его. Не могла отвести взгляд.
Смотри,
И я подняла голову. Заставила себя взглянуть на что-то, кроме головы Атриуса.
И тут я поняла, что город не пуст.
Нет, я пропустил много-много камней — по одному через каждые несколько футов — в песке пляжа, в зернистой грязи деревьев, в растительности.
Камни, которые вовсе не были камнями. Камни, которые на самом деле были кусками плеч, или голов, или рук, или ног.
Сотни трупов.
В панике я вскочила на ноги. Я не уронила голову Атриуса, а прижала ее к груди, как бы защищая его.
Надвигались тучи. Раздался раскат грома. На мою голову упали первые капли, горячие и быстрые.
Конечно, это была кровь.
Это видение, сказала я себе. Я могу уйти. Я могу остановить это.
Но сколько бы раз я ни повторяла это, я не могла заставить себя поверить в это. Я также не могла заставить себя бросить Атриуса. Я крепко сжала его в жутких объятиях и бросилась наутек.
И мы вместе упали.
И падали.
И падали.
ГЛАВА 31
Я стояла на руках и коленях, яростно кашляя, когда сознание вернулось в мое тело. Грудь горела. Желудок заурчал. Я проглотила полный рот кислой соленой воды.
Атриус стоял на коленях рядом со мной, его рука лежала на моем предплечье. Моя одежда была насквозь мокрой. Меня била крупная дрожь.
— Прилив приближается, — говорил Атриус, таща меня через пляж. — Я не хочу, чтобы ты утонула.
Атриус.
Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя и почувствовать его присутствие, сильное, властное и очень живое.
Он отпустил меня на более сухом участке песка, и мне пришлось сопротивляться внезапному, непреодолимому желанию броситься к нему.
— Вот. — Тяжелый плащ упал мне на плечи. Руки Атриуса задержались на моих руках на несколько секунд дольше, чем требовалось. — Оставайся у огня.
Я пыталась сориентироваться.
— Как долго меня не было?
Я не могла сдержать скрежета зубов. Луна казалась выше в небе. Должно быть, я шла довольно долго, особенно если прилив был достаточно сильным, чтобы достать меня, пока я была под водой.
— Больше часа.
Атриус устроился рядом со мной, наблюдая за мной. Ему не нужно было спрашивать. Вопрос был в его взгляде.
Я должна была думать о том, как солгать Атриусу. Мне было приказано убить его. Но эта мысль даже не пришла мне в голову. Правда тут же полилась из меня потоком.
— Что-то не так, — задохнулась
Аура Атриуса стала холодной.
— Как не так?
— Я не знаю. — Видения было трудно расшифровать. Редко они были буквальными. То, что я видела, могло означать многое. Но я была абсолютно уверена, что в основе своей оно означало: опасность.
— Но что-то не так, Атриус, — сказала я. — Я уверена в этом.
Он не стал меня расспрашивать. Он знал, что так будет лучше.
Он резко поднялся, и я тоже встала, держась за его руку, чтобы не упасть. Вместе мы отправились обратно в лагерь.
Атриус не хотел ждать, пока корабли Кровнорожденных доберутся до побережья. Он приказал отправить корабли из прибрежных районов Васай — ближайших, которые были в его распоряжении. Прибывшие корабли были не более чем рыбацкими лодками, конечно, не военными кораблями, на которых он прибыл, но если Атриуса это и волновало, то он этого не показывал. Он бросал на воду деревянные доски и греб к Вератасу, если нужно было.
За те два дня, что потребовались ему на организацию лодок, он не спал. Ни ему, ни мне. Мне не хотелось спать, когда я знала, какие сны меня ждут, а в последнее время сны, которые я видела в одиночестве, не были желанными. Вместо этого я бросилась помогать с приготовлениями.
Хотя Атриус не стал рассказывать о причинах изменения своих планов, воины поняли, что что-то не так. Настроение в лагере было напряженным и тревожным. Среди самых нервных был Эреккус, который отозвал меня в сторону в первую же свободную минуту, когда у нас появился шквал приказов Атриуса.
— Это из-за твоего провидения? — спросил он, сжимая мою руку до белых костяшек. — Что ты видела? Какое отношение к этому имеет Вератас?
Присутствие Эреккуса потрясло меня. Страх был настолько сильным, что одно его прикосновение причиняло боль.
— Это мера предосторожности. — Эта банальность показалась мне отвратительно фальшивой на языке.
— Чушь собачья.
Я не хотела лгать Эреккусу. Но и говорить ему правду тоже не хотелось, особенно когда Атриус решил этого не делать.
— Это было решение Атриуса…
— У меня есть ребенок на этом острове! — рявкнул Эреккус, впиваясь ногтями в мою руку. — Скажи мне, блядь, Силина. Пожалуйста.
У меня во рту был привкус пепла.
Ребенок. От этой мысли я попятилась. Атриус говорил мне, что на острове полно семей его воинов. Осознание того, что у Эреккуса был ребенок, что он был среди тех мирных жителей…
Образ той деревни с телами, торчащими из песка, упрямо впечатался в мое сознание.
Я положила свою руку на руку Эреккуса. Его душа неистово билась, едва удерживаемая в узде истертыми нитями самоконтроля. Я потянулась к его нитям и, так тонко, что он и не заметил, послал ему успокоение.