Убийство за четвёртой стеной
Шрифт:
— Может, и не знают. Когда я разговаривала…
— Допрашивала. Говори «допрашивала», так солиднее звучит.
— Отстань. Когда я допрашивала Наталью Петровну, она удивилась, узнав про смерть Аргуновой. И на похоронах её никого из них не было. Не похоже, что они особо близки. Так что да, они могут и не знать, что кто-то из Шестёрки убит. Если не считать…
— Шехтель! Она не только знает, что двое мертвы. Она в курсе, что кто-то охотится и за ней тоже!
Оксана остановилась, и в ту же секунду в неё врезалась Юлька. Героиня, кажется этого не заметила. Нет, не может быть. Наталья Петровна не знала о смерти Аргуновой, пока ей не сказала Оксана.
— Ты проверяла её вчера?
— Само собой. И вчера, и позавчера, и позапозавчера, — Юлька замялась. — Хотя по правде, я уснула. У тачки из шеринга такая кайфовая вонючка: лаванда, жасмин, шалфей. Балдёж, надо будет найти такую домой. Кхм, сорян. А вообще, за каким лядом она торчит там до полуночи? Она же бугор там или как?
— Не знаю. Сколько я работала, она всегда так делала. Первая приходила, последняя уходила. Фанатичный трудоголик, наверное, — Оксана знала, что это не так. — Погоди, что значит «знала»?
— Я молчала. А-а-а… Ты о нём?
Юлька постучала себя кулаком по лбу, в ответ подруга жестом приказала ей замолчать. Она напрягла все свои извилины, пытаясь вспомнить, что она забыла про Шехтель. Если это продлится дольше минуты, то форма её черепа навсегда изменится.
«Что я знаю про Наталью Петровну? Что я знаю про неё, что объяснит её переработки? Архитектор, участвовала в строительстве здания Комитета, замужем — что ещё? Строгая, её не любят, а каких начальников любят? Не отмечала дни рождения на работе, на корпоративы тоже не ходила. Может, дело в этом?»
В памяти Оксана копалась не часто. Не любила она это дело, потому что ей то и дело попадались под руку постыдные воспоминания об унижениях, про которые все кроме неё давно забыли. О том, как она уронила на себя мороженое посреди улицы. О том, как Никита из седьмого «г» не понял, что она приглашает его в кино и забрал сразу оба билет. О том, как она хотела отчитать подростков но полностью перепутала порядок слов, и никто её не понял.
«Давай ближе к делу».
Сейчас же героиня самоотверженно погружалась в пучины памяти, надеясь найти какие-нибудь детали из жизни бывшей начальницы. Хотя нужная информация лежала куда ближе, буквально на поверхности.
«На поверхности? В последнем нашем разговоре она же просто орала на меня. Снова обвиняла в лени, потому что я не задерживалась после шести. А, вот оно что».
— У Натальи Петровны проблемы с деньгами. Когда мы раз… Когда я её допрашивала, она сказала, что банк собирается забрать её дом. Видимо, она взяла дополнительные ставки по открытым вакансиям, чтобы заработать больше.
— Значит бабки снова в игре, — Юлька сделала пальцами жест из гангстарэперских музыкальных клипов.
Оксана кивнула, разглядывая снимок, на котором Шехтель обнимала Аргунову, пока та балансировала на одной ноге. По фотографии было очевидно, что все присутствующие хорошо знают друг друга, но только этих двух с первого взгляда любой назвал бы лучшими подругами. Оксана точно знала, что студентки не мыслят жизни друг без друга. Она читала это по их глазам, ведь точно так же она смотрела на Юльку. Как так получилось, что сейчас они настолько отдалились, что о смерти одной из них узнают от постороннего человека? Оксана посмотрела на брюнетку, которая изображала из себя хип-хоп-звезду, зачитывая скороговорки на манер рэпа и используя расческу вместо микрофона. Неужели через двадцать или тридцать лет они тоже станут чужими?
—
Нет, ни за что! Этот неиссякаемый источник испанского стыда никуда не денется, Оксана об этом позаботится. Ничто не станет между ними, точка. «Мы долго дружили, пока она не выбрала деньги вместо меня», — всплыли в памяти слова Натальи Петровны. От них до сих исходила почти осязаемая волна обиды.
«И что? Юлька и так намного богаче меня, но ей плевать на деньги. Или ты намекаешь, что я могу бросить её ради денег?» — возмутилась Оксана.
Тем не менее та фраза Шехтель никак не давала покоя. «Пока она не выбрала деньги вместо меня», — медленно проговорила она про себя.
«Ничего я не проговаривала про себя. Или твои слова тоже считаются за мои? Постой-ка, в этом что-то есть».
— Слушай… Да-да, это круто. Понятия не имею, как ты так выгнула пальцы, но выглядит крутатошечно. А теперь послушай. Наталья Петровна сказала, что… Юлька! Я тебе их сейчас отгрызу! Короче, Наталья Петровна сказала, что они с Аргуновой дружили, пока та, цитирую: «не выбрала вместо неё деньги».
— В смысле она забила на дружбу, чтобы больше бабла грести, и теперь Шехтель ей мстит? Тогда это и страх, и любовь, и деньги. Бинго!
— Да, возможно. Но что если она буквально выбрала деньги? Что если в какой-то момент они встали перед выбором: деньги или что-то другое.
— Типа как в «Поле чудес»? Ну не знаю, Ксандра.
— Нет, не как в «Поле чудес», точнее, я не знаю, но ты послушай. Смотри, — Оксана сорвала со стены некролог Аргуновой. — «Родилась», «окончила АГПУ», «была направлена в областной», «трудилась в составе мастерской», «из-за принципиальной позиции по вопросам экологии ей неоднократно отказывали в повышении». Ага, вот оно: «В тысяча девятьсот девяносто девятом году Эльвира Ивановна основала архитектурное бюро Argentum, которое впоследствии станет одним из лидеров индустрии. Первым контрактом для Argentum стало новое здание Молодёжного художественного театра имени С. С. Вандинова». Как простой архитектор не только открыла свою фирму, но и первым же заказом получила театр?
Прикрепив некролог на место, Оксана опустилась в кресло.
— Девяносто девятый, говоришь? Может, ты и права.
Юлька сгорбилась над горой того, что запросто могло бы стать источником будущей эпидемии чумы или чего пострашнее. Покопавшись с пару минут в вещах, разложенных «строго по системе», королева бардака вытащила покрытую пятнами соевого соуса книгу, которая спряталась под контейнером из-под роллов. Не потрудившись протереть её или хотя бы отряхнуть, она бросила томик подруге. «От груз… … …рдера за пя… …ет», — гласила надпись.
— О, я её где-то уже видела.
— Не сомневаюсь. Глянь автора.
Из-за обилия соуса разобрать мелкий текст получалось не очень, пришлось перевернуть книгу. С обратной стороны обезоруживающе улыбался Николай Игумнов, который обещал по старой дружбе и большому секрету раскрыть все тайны на пути к богатству.
— У меня этой макулатуры больше, чем у дурака фантиков. Игумнов мне её дарит при каждой встрече. В душе не знаю, как отбрехаться от неё. Каждый день выкидываю, и каждый день получаю в два раза больше. Какая-то беллетристическая гидра, чесслово. Короче, на днях я не выдержала и прочитала её. Угадай, в каком году он открыл свою компанию. Подсказка: я запомнила, потому что в тот момент хотела вбить себе в череп девяносто девять гвоздей лишь бы не читать эту самовлюблённую чушь.