Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
— Она села ко мне в пятницу. Если это она. Ну, мы немного поговорили. Ей надо было в центр. Я высадил ее на Грённинген, на пересечении со Сторе-Конгенсгаде.
Длинная прямая улица на границе города и моря, недалеко от крепости Кастеллет. Совсем не там, где они думали.
— У вас остался чек?
— Конечно. У нас за этим следят.
Фреверт вытащил пачку бумаг из кармана потертого пиджака.
— Кажется, этот. Да, я забрал ее возле Рюпаркен. Видите? — Он протянул им чек. — Поездка началась в десять двадцать
— Что случилось, когда вы приехали на Грённинген? — спросила Лунд.
— Она вышла. Ко мне сразу сел новый клиент. Я даже не успел отъехать. По пятницам всегда много работы. — Он провел рукой по жидким светлым волосам. — Но вот что я запомнил. По пути мы останавливались, потому что она попросила меня заехать еще по одному адресу и подождать ее. С подростками такое не часто бывает, у них с деньгами туго.
— По какому адресу?
— На Вестер-Вольдгаде. У заднего входа в мэрию.
Майер закрыл глаза и застонал.
— И что там? — спросила Лунд.
— Она попросила меня подождать и вышла. Обычно я на такое не соглашаюсь. Они же могут просто сбежать. Но эта девушка казалась очень милой. Не пьяная, приветливая и вообще.
— Что ей нужно было в мэрии?
— Мне она не рассказывала. Я только видел, как она вошла внутрь и через пару минут вышла.
— Вы видели кого-нибудь вместе с ней?
— Нет, она вышла одна. И потом мы уже без остановок ехали до Грённинген. Я бы не хотел понапрасну тратить ваше время. Я не могу обещать, что это она. — Он глянул на снимки еще раз. — Похожа, но…
— Спасибо.
Она пожала его руку, взмахом руки подозвала Свендсена, который болтался в коридоре за стеклянной стеной, попросила взять у Фреверта письменные показания. Потом они сели вдвоем с Майером в кабинете и стали думать.
— В том районе полно гостиниц, — сказала Лунд.
— Мы уже обходили гостиницы.
— Значит, надо еще раз обойти. Спросить, не видел ли кто какого-нибудь политика, не живет ли кто из мэрии поблизости. Вы работаете с охраной?
В нем чувствовалось растущее напряжение, он не смотрел на нее.
— Да, конечно, работаю.
— Таксист вез ее от дома Кемаля к ратуше, — продолжала свою линию Лунд.
— Он не уверен, что это была именно она.
Она не хотела спорить с Майером. Он боялся потерять работу. Разрывался, как она догадывалась, между тем, что считал правильным, и тем, что считал разумным. Разумным для себя.
— У меня встреча, — сказала она, вставая. — Позвоните мне на мобильный, если будут новости.
За ночь Риэ Скоугор прощупала по своим каналам парламент. Выяснилось, что министр внутренних дел относится к Хартманну хорошо.
— Проблема только в премьер-министре. Он считает, что ты слишком амбициозен. Слишком привлекаешь внимание. И опасается, что замахнешься
Хартманн выслушал, отрицательно покачал головой:
— Нет, его место меня не интересует. По крайней мере, ближайшие четыре года он может спать спокойно.
Мортен Вебер читал утренние газеты.
— Отрадно видеть, что, судя по опросам, мы не теряем голосов. Похоже, никто и не поверил в то, что мы связаны с убийством.
— Коль скоро министр внутренних дел с нами, можно считать, что с парламентом проблем нет.
— Только если премьер-министр не будет возражать, — уточнила Скоугор. — Он и один при желании может перекрыть нам кислород.
— Это смешно, мы же из одной партии. Неужели они станут поддерживать Бремера?
Она загадочно улыбалась.
— Выкладывай, что знаешь.
— Есть одна возможность. У премьер-министра сейчас не лучшие времена. И он был бы не прочь разделить твой успех.
Хартманн растерялся. Скоугор и Вебер с такой легкостью ориентировались в мутных водах политики.
— К чему ты клонишь?
— Его интеграционная политика устарела. Если мы скажем, что его кабинет помогал нам разработать нашу программу, участвовал в создании концепции ролевых моделей, поддержал школьные проекты…
Хартманн замахал руками:
— Нет, об этом не может быть и речи. Это исключительно наша заслуга. Да они были против с самого начала.
— Забудь, что было раньше, Троэльс. Если мы поделимся с ними этим…
— Чем?
— Чем угодно! Ради их поддержки…
— Это все ложь!
Вебер только успевал поворачивать голову, следя за спором.
— «Ложь» — очень сильное слово. Это просто политика. Правда или неправда — через некоторое время это уже не важно.
— А что тогда важно?
— Важно то, что приносит результат, — сказал Вебер, глядя на него как на простачка.
— Нет, и это не обсуждается.
— Ладно, — сказала Скоугор и уткнулась в лежащие перед ней бумаги.
— Ладно, — сказал Вебер и зашуршал газетами.
В кабинете стало тихо.
— Я рад, что вы сходитесь во мнении, — проговорил наконец Хартманн.
— Мы многое видим одинаково, — согласилась Скоугор.
— Ответ все равно «нет».
Еще одна долгая минута тишины.
Потом Хартманн глубоко вздохнул, посмотрел на деревянные панели стен, на оконные витражи, на гербы и позолоту, на затейливый светильник в форме артишока. Все это — атрибуты должности, но не власти.
— И что конкретно мы получим взамен?
— Мы сможем приглашать его на мероприятия нашей избирательной кампании, — начала Скоугор.
— Самое главное — Хольк согласится сотрудничать, как только узнает, что премьер с нами, — перебил ее Вебер. — Мне этот вариант противен, как и тебе. — Он пожал плечами. — Но если такова цена альянса…