Ублюдок, притворись моим парнем… Книга 2
Шрифт:
То есть, девушек тянуло к этому ублюдку, а он откровенно ими пользовался. Да и относился он к своим девушкам наплевательски, ведь какое еще отношение может быть к тем представительницам прекрасного пола, которых Леон-Гонтран использовал лишь для того, чтобы утолить физические потребности? Никакого внимания к ним или бережности. Но, черт, эти девушки сами соглашались на все унизительные условия, которые им ставил Флавье, а у меня выбора не было. Я не желала быть такой же попользованной, как и все остальные. У меня была гордость и свои принципы. Я и так была в шаге от ненависти ко всем
– Черт, – зло зашипела я, уже вторую подушку бросая в стену.
Сделав несколько глубоких вдохов, я потерла лицо ладонями и попыталась успокоиться. Да, я злилась на Флавье и искренне ненавидела его, но в тот момент я еще сильнее ругала себя. Леон-Гонтран знал, как заставить девушку потеряться в ощущениях. К сожалению, это постепенно действовало и на меня. Обычная физиологическая реакция, которую, к счастью, значительно притупляли ненависть и переживания. Но с каждым днем, Леон-Гонтран заходил дальше и этот отклик, точно так же, как и ненависть, в разы возрастали. Еще немного и я бы взорвалась.
Мне нужно было все это срочно остановить. Пока этот монстр не утянул меня за собой и не истязал своими извращенными желаниями.
***
К двум часам я немного успокоилась и начала готовиться к встрече с Жаном. Я надела неприметную одежду и на лицо накинула капюшон. Леон-Гонтран как раз был на учебе в ВНШ и я не боялась того, что он мог узнать о моих планах, но рядом с общежитием все еще стояли те машины и я намеревалась избежать внимания сидящих в них мужчин. Мне удалось незаметно прошмыгнуть мимо и уже через пару кварталов я вызвала такси, после чего без приключений добралась к Пале Бурбон.
Жан де Феро ждал меня в назначенном месте и, первое что я поняла, так это то, что кровное родство вообще не являлось показателем. Жан ни капли не был похож на Флавье, ведь даже его поведение кардинально разнилось с характером того ублюдка.
Де Феро точно так же как и Флавье, являлся человеком из совершенно другого мира. Только миры у этих парней были разными и если Леон-Гонтран являлся жутким огнем, тогда Жан был непроницаемым холодом. У де Феро безупречные манеры, никакой вспыльчивости и сплошная сосредоточенность во взгляде. В его присутствии я совершенно не ощущала страха, хоть по спине все еще бежал холодок только от одного взгляда этого парня.
– Ем… Спасибо, – пробормотала я, после того, как Жан отодвинул для меня стул и помог сесть за стол.
Я решила не тратить время впустую и еще до того, как нам принесли кофе, задала интересующий меня вопрос. Я спросила о родстве Жана и Леон-Гонтрана.
– Я не считаю это чем-то важным, но раз ты так хочешь об этом знать, я расскажу, – Жан безразлично пожал плечами, после чего откинулся на спинку кресла. – Леон-Гонтран мой двоюродный брат.
Я удивленно присвистнула, поскольку считала, что они очень дальние родственники, а тут оказалось, что они двоюродные братья. Однако, неожиданно.
– А почему?..
– Почему Флавье оказался в детдоме? – Жан с легкостью предугадал, каким будет мой следующий вопрос. – Его родители умерли до того, как Леон-Гонтрану исполнился год, поэтому его туда отправили. Или
Я спросила, что же такого сделал отец Леон-Гонтрана, что его даже изгнали, но Жан сказал, что ему это неизвестно. Хотя, мне показалось, что на этот вопрос парень просто решил не отвечать.
– Хорошо, пусть отца Леон-Гонрана изгнали, но неужели твой дедушка так спокойно отнесся к тому, что его внука отправили в детдом? – спросила я, высыпая в кофе уже пятую ложку сахара. Сосредотачивая свое внимание на словах Жана, я стала рассеянной во всем остальном.
– Лорет, Леон-Гонтран ублюдок…
– Да знаю я о том, что он ублюдок, – пробормотала я, высыпая в кофе уже восьмую ложку сахара. – Но тогда он был невинным ребенком.
– Ты меня не поняла, – Жан отрицательно качнул головой. – Леон-Гонтран ублюдок. То есть, он незаконнорожденный. В нашей семье таких детей не воспринимают и если бы Стефан де Феро изначально не шел бы против правил, Леон-Гонтрану даже фамилию нашей семьи не дали.
– Ну, у вас и семейка… – бездумно пробормотала я, только в тот момент понимая, что сахара в моей чашке было больше, чем кофе.
– Не нужно во всем винить мою семью. Если Стефана де Феро изгнали, значит, этому была причина. Действительно весомая причина, – Жан прищурил взгляд, после чего наклонил голову набок. – И мой дедушка предлагал Леон-Гонтрану вступить в нашу семью. Он же не виноват в скверных делах своего отца. Но Флавье отказался и, более того, сразу же после того разговора сменил фамилию де Феро на фамилию своей матери Флавье. Поэтому это только его выбор.
Я хотела сказать, что дедушка Жана как-то поздно понял, что Леон-Гонтран не виноват в скверных делах своего отца, но решила промолчать. Это не мое дело. Я узнала то, что хотела и решила перевести разговор на другую тему. Хотя, все же у меня возникало ощущение невнятности, будто в этом разговоре я упустила нечто важное. Жаль, что тогда я этому не предала значения.
– Слушай, Жан, примерно две с половиной недели назад я была с одним парнем в ресторане. Там еще был ты и Джером. Помнишь? – спросила я, внимательно посмотрев на лицо Жана, но его мимика ни грамма не изменилась. – Через пару дней тот парень еще толкнул меня около Пантеон-Ассас и ты его ударил.
– То, как тебя толкнул какой-то парень я помню, – Жан кивнул. – Кажется, Джером мне потом еще говорил, что он попал в больницу. Ресторан я помню смутно, – де Феро нахмурился, после чего посмотрел на меня. – Хотя, нет, помню. Так ты там была с тем парнем? Джером после того ухода еще долго злился и говорил, что в парни ты себе выбрала какое-то ничтожество. Учитывая, что он потом тебя ударил и толкнул, я, пожалуй, соглашусь с Джеромом.
Я ненавязчиво спросила у Жана, не помнил ли он, куда после ресторана пошел Джером и где он поранил руку. Я посчитала, что будет крайне странным спрашивать у де Феро, что он делал в тот вечер, поэтому решила начать с расспросов о Марсо.