Убойная марка (Роковые марки)
Шрифт:
И прежде чем я что-либо сообразила, он вырвал у меня из рук все — блочек-105 в хавидах, блочек-106 в австралийских обложках. Захлопнул открытый кляссер, сгрёб все в кучу и сунул на полку сейфа, мгновенно захлопнув его.
— ..должно выглядеть! — закончил он за меня. — Благодарим пани и запечатаем все как должно. Спасибо! А сейчас извините.
Конечно, я бы могла протестовать, могла бы поднять крик, заявив, чтобы не смели запирать в сейфе второй блочек-1 Об, привезённый мною специально в учебных целях, что я требую немедленно мне его вернуть, но что-то подсказывало мне, что не стоит этого делать, тем более что
Нет, они не вышвырнули меня сразу, дали возможность собрать все бебехи со стола, весь этот марочный мусор, который я привезла для камуфляжа. Ну, я и собирала не торопясь. А может, боялись, что я опять их в чем-нибудь обвиню (помнили мои «гарпагоны»), так что предпочитали, чтобы свои вещи я собирала сама. Я тоже сама этого хотела и собирала как можно медленнее, то и дело неловко роняя на пол какую-нибудь бумажку. Надо же было мне услышать, чем в конце концов закончится дело с тем, который пересёк границу! Впрочем, мне и притворяться особенно не пришлось, для меня всякая уборка была тяжким трудом, все валилось из рук.
Сначала глины торчали у стола, но когда поняли, сколько это займёт времени, махнули на меня рукой и занялись своими делами, благодаря чему я получила возможность выслушать рапорт и несколько распоряжений.
Оказалось, что из четырехсот с лишним типов, выковыренных ими из гостиниц, трое были Якубами. Один приехал из Катовиц, второй из Познани, третий из Варшавы. Кроме того, по возрасту подходил лишь один, а именно варшавянин. Остальным Кубам было далеко за сорок, а, согласно показаниям подозреваемых, наш Куба и тридцати не достиг. Конечно, насчёт возраста человек может и ошибиться, но не женщина. И для Марленки, и для Хани мужик старше сорока пяти уже старый хрыч. Женщин можно понять. В этом возрасте мужик, как правило, уже женат, так что другого определения и не заслуживает.
Варшавский Якуб, обнаруженный только накануне, оказался неуловимым. Якуб Заграйчак проживал по адресу, указанному в бюро регистрации гостиницы, было ему двадцать девять лет, женат, имел ребёнка. В квартире никого не было.
Соседи рассказали, что он вообще много ездит, а жена.., может, по магазинам пошла? Именно к нему относилось известие о пересечении границы.
Воспользовавшись случаем, я ознакомилась со всем чудовищно длинным списком одиноких мужчин, проживавших в гостиницах городка Болеславец в определённый период времени.
Нашла несколько знакомых: пан Пётр Гулемский и пан Ксаверий Зубило. Я не уделила им должного внимания.
Полиция таки проявила прыть, успела завернуть с границы упомянутого выше Заграйчака.
Когда несчастного доставили в полицию, злого, как сто тысяч чертей, я была ещё там. Уж лучше не говорить, к каким я фортелям прибегала, чтобы задержаться в этом казённом учреждении.
Прибывший категорически заявил, что у него нет ни одного знакомого на территории богоспасаемого городка Болеславца, и он со скрежетом зубовным вынужден был дождаться
А за две недели избавиться от веснушек никак нельзя, лучшие мировые косметические фирмы не смогут совершить такого чуда. Все дамы и все молодые люди в один голос заявили: это не он.
Не Куба. А представленного им тут мужчину видят первый раз в жизни. Так что тот уехал беспрепятственно, ещё более раздражённый и злой, уверяя, что теперь накрылось дело всей его жизни. И он будет жаловаться! Как на кого? Вот на этих, которых пришлось ждать, — Антося, Марленку, других он не запомнил, а главное, полицию. Хватают честного человека и сломя голову везут в полицию. Да у него по дороге несколько раз было плохо с сердцем, мало ли что могло с ним случиться…
Меня задержанный не упомянул, хотя мне его тоже показали. Должно быть, из-за общего переполоха.
Я уехала на следующий день и тоже очень раздражённая. Не только не забрала из полицейского хранилища желанный блочек, но и ещё собственный им подкинула. Ну да ладно! Зато узнала, что в Болеславце ночевало двое знакомых, один нумизмат и Кубусь Зубило. И что из этого? Люди, пересекая границу с Германией в Згожельце, как правило, ночевать остаются в Болеславце, так всего удобнее. И ради этих сомнительных достижений я выдержала всю кошмарную вроцлавскую автостраду!
Может быть, от злости, а скорей всего, от ничтожности достигнутого такой дорогой ценой я решила заняться активной деятельностью.
И тут почему-то на первый план вылез пан Петшак. Возможно, из-за того, что запутал нас всех с брактеатом Яксы. Мне налгал, холера! Украл этот брактеат у Фялковского, что ли? И не хотел признаваться, надеясь, что постепенно все о нем забудут? А сейчас, интересно, признается, хотя ещё никто о брактеате не вспомнил? Вот поеду к нему, вцеплюсь всеми когтями и зубами и не отстану до тех пор, пока он не признается мне, что же такое было с монетой на самом деле!
И плевать на то, что я решила измениться к лучшему. Немного погодя изменюсь, а сейчас без всякого такта прижму его к стенке, как глины прижимали своих подозреваемых.
Когда я добралась домой, уже вечерело.
Стремление действовать лишь укрепилось во мне. Поскольку под рукой ничего лучшего не было, решила заняться брактеатом.
Януш ждал меня с новостями.
— Хорошо, что нет Гражинки, — проговорил он в тревоге. — Этот её Патрик теперь уже ни у кого не вызывает сомнений, можно сказать, среди подозреваемых выбился в лидеры. К тому же он скомпрометировал полицию, а этого у нас не любят.
— Какое совпадение! Знаешь, в полиции и меня не любят. О, мортадела, моя любимая колбаса. Это та ещё, старая, или ты покупал свежую?
— Это свежая, старую я выбросил кошкам во двор. Боялся, что ты её съешь.
Я обиделась.
— Что-то же мне надо есть, И вовсе она не была такой уж старой. Вполне съедобная колбаса. А как хороша с хреном… О, хрен кончается.
Надо не забыть, и ты помни. Так что там Патрик отмочил? Хочешь бутерброд?
— Хочу, конечно, а лучше сразу два. Оказывается, он обвёл вокруг пальца все руководящие органы.