Убойная секретарша!

Логвин Янина

Выдохнул изумленно:

– Кто это сделал?!

– Где? Что?

– В моем кабинете!

– Что именно сделал?

– Рекламный макет закончил на доске!

Я пожала плечами, хлопнув ресницами.

– Уборщица, наверное.

Орловский снова залетел в кабинет и снова вылетел, но на этот раз без пиджака. Вновь выдохнул полной грудью, оттягивая у шеи галстук:

– Здесь кто-нибудь был кроме вас, Гельятина?

– Был, – ровно ответила. – Хон!

Господи, как на нем брюки хорошо

сидят. И почему я это замечаю? Пряжка на ремне такая, хм, сексуальная…

– Нет, это не Минджи, – качнул подбородком Максим, – он бы мне уже телефон оборвал. – Но вдруг подозрительно сузил взгляд. – Это вы, Геля!

Вот это дедукция! Шерлок Холмс на пике славы!

– Я? – округлила глаза, но не очень натурально. – Ну что вы. Я же простой секретарь. Мне до таких гигантов творческой мысли, как вы с Хоном, еще расти и расти! Я лучше тут… попечатаю. Клац! Клац! – торжественно проговорила. – Вы не знаете, случайно, Максим Богданович, как правильно пишется слово «компетенция»?

– Что? – не понял Орловский вопрос, растерянно мигнув.

– Я спрашиваю, слово пишется, как потЕнция, через «е»? Или, как Импотенция, через «и»?

– Ветерок, вы издеваетесь?

– Нет, всего лишь самообразовываюсь.

– Быстро ко мне в кабинет!

Ого, как рыкнул.

– С чашкой кофе?

– Без!

Ну, ладно.

Максим не уходил, и я встала. Прошла мимо начальства на его территорию и остановилась.

– За елки отчитывать будете?

Дверь за моей спиной захлопнулась, и парень как-то тяжело вздохнул:

– Нет.

– Тогда что же мы с вами будем делать?

Вопрос прозвучал неожиданно двусмысленно, и мы оба застыли. Вот это я сказанула!

Осторожно повернувшись, заметила, что Орловский пялится на мои бедра.

В пылу творческого запала я тоже избавилась от верхней части одежды, и теперь стояла перед парнем в блузе и юбке. А мой пиджак… мой пиджак всё это время оставался висеть на спинке кресла исполнительного.

М-да. Я отвела взгляд. Поразительная конспирация, Ангелина! Если бы не проект на доске, Максим и сам бы его заметил. Но он молчал.

И вдруг как-то жарко стало от этого молчания. Но не можем же мы думать об одном и том же?

Нет, Орловский точно не может. Это я, уф, такая распущенная!

– Й-а… имела в виду, – взяла себя в руки, поворачиваясь к парню, и деловито поправила очки, – какое поручение, Максим Богданович, я должна для вас сделать?

Ответить Орловский не успел, хотя мы и успели с ним встретиться взглядами. В этот момент дверь в кабинет открылась, и в нее заглянула Крапивина. Вся в сиреневых рюшах, как дамасская роза.

– Максим! Можно к тебе? У меня срочное дело! – восторженно воскликнула. – Это правда, что папа сказал?

Что ей сказал папа, мне по служебному

положению было знать не положено. Поэтому я забрала пиджак и скромно направилась в приемную.

Но проходя мимо девушки, все же не удержалась и к ней принюхалась: не сменила ли она духи на схожие с моими? Если так, то будет очень обидно. Я свой любимый парфюм три года выбирала, пока нашла идеальный.

Но, как всегда, от Крапивиной повеяло ароматом попкорна и душных специй.

Не она.

Глава 21

Ну вот, наконец-то суббота! День, когда можно забыть про «Империал» и про свою жизнь в режиме стресса. Когда можно забыть про перевоплощение в Гельятину, как следует выспаться, и вспомнить, что я вообще-то Ангелина. Блондинка двадцати пяти лет с чувством собственного достоинства и парочкой красных дипломов в кармане. Серьезная и образованная личность… без семьи, без парня, и без работы.

О-о-ох, не хочу просыпаться!

Спала до одиннадцати часов, договорившись с собой, что для пробежки в парке моя нога еще недостаточно окрепла, а домашние дела в лес не убегут. И так хорошо договорилась, что сон приснился, как на яву.

И снова с рыбой в главной роли! Только на этот раз за мной гналась не ужасная, зубастая акула, а красивая такая рыбка. Игривая. Чешуя красно-золотая переливается, глаза как янтарные орешки светятся, а хвост радужный и шелковый, ну прямо как волосы у Кентавра.

Стою я в голубой лагуне, нимфа обнаженная, а рыбка вокруг меня круги нарезает. А день теплый, солнечный, море мелкое – вода едва прикрывает бедра. И так весело нам с ней играть.

Скользнула рыбка золотым бочком по одному моему голому бедру, скользнула по другому, ударила хвостом по воде, окатив меня брызгами…

– Куда, проказница?!

… и в этот момент я ее поймала…

– Не уйдешь!

Стоп! Поймала?

О, не-е-ет!

Неужели снова?!

Я нехотя вынырнула из своего сна и села в кровати, спустив ноги на пол.

Да что же это такое! Не хочу я возвращаться в отношения с Мерзляевым. Хватит, поплавали! Ни на какие коврижки больше не куплюсь!

Я встала и подошла к зеркалу. Провела руками по взъерошенным светлым волосам.

Давно я не видела их распущенными, а они, между прочим, незаметно погустели и отросли. Красивые такие стали. Послушные.

М-да-а… Умеешь ты, Ангелина, себе комплименты делать, глядя в отражение зеркала. Но кто тебе их еще скажет, если не сама себе, зевая при этом и протирая от сна глаза.

В этот момент в домофон позвонили, послышались быстрые шаги сестры, и Женька тут же крикнула из прихожей:

– Геля, тут Арнольд приперся! Хочет тебя видеть!