Убойная секретарша!
Шрифт:
Новенькая кабина неслышно поехала вверх, а я очнулась. Попыталась отобрать руку, но у меня не получилось. И едва двери открылись, мы с Максимом оба выскочили из лифта и замерли друг возле друга.
– Максим Богданович, вы с ума сошли? – выдавила я из себя изумленным шепотом, не поднимая взгляд выше твердых губ босса. – Что вы себе позволяете?
– Не я, Ветерок. Это ваш друг что себе позволяет! Вас могли увидеть сотрудники или наши деловые партнеры! Половина «Галактики» знает, чей вы секретарь!
– Ну, знаете!
– Знаю!
– Я взрослый человек, Максим Богданович, и отдаю отчет своему поведению! Ничего двусмысленного там не было! Мы с Субботой прекрасно понимаем, где находимся, и просто говорили! А если бы на его месте были вы?
– Что?!
– Нет, не со мной, а с… с Крапивиной, например! Вам бы понравилось, если бы ваш разговор прервали подобным образом?
– Понравилось бы!
– Очень сомневаюсь, зная вас!
– А вы меня знаете, Ветерок? Уверены?
– Изучаю! Я как раз в процессе!
– Значит, должны понимать, что мне не понравится, если завтра все паблики выставят фото, на которых мой личный секретарь лижется у главного лифта непонятно с кем! Когда уже пять минут, как должен быть на рабочем месте!
– Что-о?! – я всё-таки подняла голову, встречаясь взглядом со светло-карими и злыми глазами Максима. Чувствуя, что меня словно холодной водой окатило. Но губы парня только тверже сжались.
И почему я не на каблуках, а он такой высокий!
Марик – это же почти святое, как семья! Можно и маникюр в ход пустить! Даже Мерзляев при мне не рисковал дышать в его сторону.
– Я тебя сейчас ударю, Орловский, – прошипела, краснея. – Марьян – мой лучший друг! Он мне… анекдот рассказывал. Про кретина-босса, вроде тебя!
– Анекдот? Как глухой глухому? – в ответ рыкнул Хвостатый. – Ну и почему же ты не смеялась? Может быть, тогда бы я вас понял. А так хреновые вы друзья!
– О, ты бы понял. Ты же парень с опытом! Ты не только ситуацию со своим секретарем можешь оценить, но и размер груди своей клиентки, с которой ночуешь! Неплохо устроился, Орловский.
– Просто отлично! Завидуешь?
– Еще как! Я вот тоже жажду тебе кое-что показать, и прямо сейчас!
– И… хм!.. что же?
Ну и зачем взгляд опускать ниже моей шеи?
– Средний палец, вот что! – придвинулась. – Но субординация не позволяет!
Орловский зло фыркнул.
– Лучше Субботе покажи, перед которым уши развесила в рабочее время. Которое, если забыла, по договору принадлежит мне! – тоже придвинулся.
– Ах! Так мой добренький шеф, оказывается, заботится о благополучии компании? Уже не о репутации своего распущенного секретаря?
– Одно не отменяет другое! А Субботе
– Что? – я чуть не задохнулась. – Ты офигел, пернатый?
– Я – кто?! – на самом деле офигел Орловский.
– Кто слышал! Да о тебе о самoм такие слухи ходят, что мне и не снились!
– И какие же? Ну, давай, просвети.
– Что ты бабник, и вообще – эгоистичный тип! Бедная Крапивина!
– Ветерок…
– Что?
Мы вдруг оказались слишком близко друг к другу, и Максим на секунду закрыл глаза.
– Я здесь боссс! – проскрежетал зубами.
– О, поверьте, Максим Богданович, я об этом помню. Мой средний палец так и чешется залезть в ваш привилегированный нос!
– Черт, Геля, ваш парфюм меня с ума сведет!
– А мне он нравится!
– Не только вам, вот в чем дело, – Орловский внезапно сбавил обороты. – Но и женщине, которая нравится мне, – вдруг выдал признание.
Вот это новость! Скажите пожалуйста, какие откровения.
Но на душе вмиг стало грустно, а сердце защемило. Совсем как когда-то, когда я была моложе и наивнее. И мой объект влюбленности казался мне почти идеальным… До момента, пока однажды не рухнул с пьедестала, бесславно расквасив нос.
– Вот и нюхайте ее, а не меня. И отпустите уже мою руку!
– Э-м, молодые люди? Вы садитесь в лифт или нет? Здесь вообще-то общественная зона.
Мы оглянулись. Я удивленно моргнула, увидев незнакомую обстановку, а Орловский выругался:
– Черт, это не наш этаж!
– Но почему мы здесь вышли?
– Да какая уже разница. Возвращаемся в офис, Ветерок!
***
Лифт неожиданно оказался заполненным до отказа – мы еле втиснулись. Орловский «галантно» впихнул меня вперед и целых семь этажей я старалась не думать о том, как тесно бедра Хвостатого прижимаются к моим, а спортивная грудь подпирает плечи.
Зато народ при виде нас странно оживился. И едва лифт остановился на тринадцатом этаже, высыпал из кабины следом за нами.
Но хоть руку отпустил, и на том спасибо!
Я вышла из кабины вслед за начальством и почти сразу же уткнулась ему в спину. Чертыхнувшись, отошла в сторону… но внезапно замерла, от изумления открыв рот и распахнув глаза.
Вскинув руку, спустила очки на кончик носа, но это не помогло.
Так же, как все вокруг, я неожиданно оказалась в снежной сказке и не могла в это поверить…
В широком вестибюле «Империал-Куб» царила настоящая зима. Под потолком развернутым полукругом висели штук восемь широких экранов, на которых падал крупный снег и пролетала вьюга.