Убойная сила (Кровник - 2)

Пучков Лев Николаевич

Ну нет, Белый — это тебе хер! Пока я тут, в бочке, баксов вам не видать! Это триста тысяч процентов. Ха! Потому что жилетка — на мне… Вот такие дела.

Да, дядечки, естественно, меня обыскали, но ничего не обнаружили. А жилетку снять не догадались — команды не было. Надел же я ее перед тем, как отправиться к бригадиру, вовсе не из-за того, что подозрения какие-то возникли. Так, на всякий пожарный. Чтобы под рукой была. Последний день все же в этом городе — мало ли?

Так что ищите… А меня в настоящий момент занимает такая мысль: водостойкая ли краска на стодолларовых банкнотах?! В этом вопросе, увы, я дуб дубом. Вот будет смеху, если

окажется, что все мытарства я вынес зря и мое состояние пришло в негодность! Кабы знать, я бы раньше обязательно поэкспериментировал: замочил бы на пару часов одну купюру в кружке с водой…

— Не понял! — вдруг раздался недоуменный крик бригадира. Затем послышался какой-то странный звук… Если бы я был в другом месте и в другой обстановке, то принял бы этот звук за последний хрип смертельно раненного.

Застучали торопливые мягкие шаги и спустя несколько секунд плита с бочки съехала в сторону с ужасным скрежетом и рухнула на пол.

Я с трудом выпрямился и, отфыркиваясь, уставился на двух незнакомцев в кожаных куртках — незнакомцы, в свою очередь, удивленно рассматривали меня. В руках у них были пистолеты с глушителями.

Слегка отдышавшись, я начал было: «А где…» — и осекся. Вопросы были излишни. Белый и Вовка лежали на полу, истекая кровью. Лучший друг мой умер мгновенно: во лбу у него зияла аккуратная дырочка. Легкая смерть — он даже не успел ничего почувствовать. А вот бригадиру не повезло: незнакомцы угостили его двумя пулями в грудь, и теперь он, хрипя и судорожно дергаясь, скреб ногтями по полу, выплевывая изо рта сгустки крови. В угасающем взоре Белого я прочел страшное удивление. Не чаял, видимо, всесильный бригадир, что внезапная смерть застигнет его в подвале собственного дома.

— Взяли! — скомандовал один из «кожаных» — тот, что покороче, и они дружно выдернули меня из бочки.

— Мужики — вы кто? — морщась спросил я и тут же с оханьем сложился пополам — затекшую поясницу пронзила острая боль.

— Красная армия, братишка, — серьезно сообщил тот, что покороче, и поинтересовался:

— Двигаться можешь?

— Можно попробовать, — простонал я, пытаясь выпрямиться. — Наручники сняли бы, а? Ключи вон у него, — я указал на Белого, — или у кого-то из его псов, что во дворе. Вы обыщите их…

— Некогда, — в один голос заявили «кожаные», а короткий добавил:

— Пока всех обыщешь… — И они потащили меня наверх, ухватив под мышки.

— В смысле, всех? — не врубился я. — Кого это всех?

— Щас увидишь, — коротко буркнул тот, что подлиннее. Двор бригадировой усадьбы был похож на небольшой забойный цех. Возле крыльца лежали с одинаковыми дырками во лбах двое «быков» Белого — те самые, что привезли меня накануне для расчета.

У ворот, завалившись вперехлест друг на друга, покоились привратные дядьки. «Мазда» Кротовского, с парой десятков пробоин в стеклах, стояла, сиротливо распахнув дверцы — из салона безжизненно вытарчивали три пары ног. Видимо, злосчастная «обысковая» группа. Мне показалось, что на лицах у всех покойников застыла печать безмерного удивления. Странно… Ребята, кое-что повидавшие, не раз бывавшие в передрягах… Наверно, «кожаные» действовали весьма неожиданно и профессионально.

— Это вы их? — поинтересовался у я влачивших меня налетчиков.

— Ну, — лаконично подтвердил тот, что повыше, не прекращая движения.

— У них у всех стволы были, — счел нужным прокомментировать короткий.

— Могли стрелять…

— Ясно, — пробормотал я, хотя

ни хрена ясно не было. Кто? Откуда? Зачем? Черт-те что и сбоку бантик!

— Слышь, мужики! — внезапно спросил я, вспомнив мучившую меня мысль. — А на баксах краска водостойкая, нет?

«Кожаные» на секунду затормозили и озадаченно переглянулись.

— Не волнуйся, братишка, — успокаивающе пробормотал короткий и ласково потрепал меня по плечу, — мы тебя выле… эммм… реабилитируем!

За воротами, метрах в пятидесяти, стоял джип «Чероки» цвета спелой вишни. На правом переднем месте сидел, высунув ноги наружу, немолодой мужик — тоже в кожанке — и со скучающим видом почесывал антенной «мотороллы» правый висок. На коленях у мужика мирно покоился симпатичный «Кедр». [11]

— Все в норме, Федорыч, — доложил короткий, когда мы приблизились к машине. — Девять «двухсотых», «трехсотых» нет… — Он мотнул головой в мою сторону и негромко добавил:

11

«Кедр» — пистолет-пулемет.

— Только, по-моему, парнишка немного того… Гонит маленько.

— Ага, про краску водостойкую справляется, — подтвердил тот, что подлиннее, распахивая правую заднюю дверцу.

Изучающе посмотрев на меня, мужик едва заметно улыбнулся, зачем-то подмигнул мне и, приложив палец к губам, заметил:

— Ну нет, этот парень так просто с петель не съедет! Он не гонит. Он и не такое видал. Верно я говорю, Олежка?

Я замер, как парализованный, глупо разинул рот и во все глаза уставился на мужика с рацией. Нет, нет — я готов был голову отдать на отсечение, что раньше никогда его не видел! Что-что, а зрительная память у меня в полном ажуре. Но вот голос, голос… Пусть меня пристрелят на месте из противотанкового гранатомета, если этот голос не принадлежал полковнику Шведову!!!

ГЛАВА 10

…Жил-был Анатолий Петрович Шведов — хороший мужик, умница, отличный семьянин и полковник ФСБ. Надо заметить, совсем не кабинетный полковник: и жизнью сильно битый, и стреляный не раз, помотавшийся изрядно по стране и за ее пределами и так далее. Истинный патриот и мастер своего дела. Связей, порочащих его, не имел.

Вроде бы все в жизни у полковника получалось как надо: вырастил двух детей, выслужил хорошую квартиру почти что в центре первопрестольной, заимел приличную дачу, престижную иномарку, приобрел определенное положение в обществе и искреннее уважение как начальников, так и подчиненных… Ну, почти что полный набор, характерный для средней руки номенклатуры: осталось дотянуть пару лет до пенсии и можно на Клязьме с утра до вечера рыбалкой развлекаться.

Но вот однажды угораздило полковника в море ежедневно поступающих сведений отловить сногсшибательную — я бы даже сказал, сенсационную — информацию. Шведов — старый лис — сразу почуял, что тут жареным пахнет, и сделал охотничью стойку.

Возможно, все вышло бы иначе, доложи тогда он об этой информации начальству. Чего, казалось бы, проще: передал эстафету по инстанции, снизу вверх, отряхнул ладоши и ходи себе именинником — молодец, на старости лет бдительность проявил!

Но полковник и сам значился немалым начальником, самостоятельность имел и власть определенную. А потому решил перед пенсией схлопотать себе беспросветные погоны с большими звездами.